Не нахожу ли я? Да если бы я этого не находил, меня следовало бы считать слепым. Вслух же я пробормотал нечто неразборчивое и скорей носящее смысл отрицания, чем согласия. «Хм», — недоверчиво протянул папа и уже более не делал попыток создать мне условия для знакомства. Мудрец знает, что есть события, которым надо позволить двигаться своим ходом. Торопясь развести лепестки бутона, можно загубить цветок.
Так как наш товаро-пассажирский пароход подолгу стоял на каждой пристани, то мы с отцом далеко углублялись в города, расположенные по берегам Волги. Помнится, тогдашний Царицын поразил нас чистотой улиц и игрушечным пустым трамвайчиком, имевшим вместо дуги штангу и ролик. Этот трамвайчик дребезжа проехал мимо нас. Но, очевидно, вагоновожатый заметил любопытство на наших лицах, а потому осадил свою машину на полном ходу и крикнул что-то кондукторше. Та высунулась и поманила нас. Мы вошли в трамвайчик и проследовали по его маршруту до конца, который был недалеко, а потом на нем же вернулись обратно. Мне еще запомнилось, что на трамвайных столбах была наискосок и вдоль сделана надпись «Остановка», из-за чего они напоминали барбарисовые конфеты.
Всюду на пристанях изобилие дынь и арбузов, причем за такую цену, что я просто удивился, зачем ими торгуют, а не раздают даром. Так, арбуз в те дни в Москве стоил 90 копеек, а тут средняя цена за пару — копейка. Причем эта пара была такова, что уже больше человек взять в руки ничего не мог.
Арбузы были такие сочные и спелые, что стоило лишь воткнуть нож, как трещина сама бежала перед ним. Мякоть, седая от сахара, с черными, как зрачки, семечками, тряхнешь — выскакивают. Во рту кусок арбуза сам проглатывался, и следовало лишь следить, чтобы за ним не последовал язык.
Дыни имели другую прелесть: они были душисты. Достаточно было занести дыню в каюту, как все вокруг заполнял ее тонкий аромат. Освобожденная от своей желтой требухи и нарезанная ломтями, дыня, словно гондола, неудержимо вплывала в рот, где источала медовый сок и таяла от одного прикосновения зубов.
Во время стоянки, оставаясь на пароходе, можно было сверху наблюдать, как продавцы на баржах, наполненных арбузами, перебрасываются ими при погрузке. Они ловили их не глядя и бросали не глядя, очень редко промахиваясь и роняя арбуз в воду. Сбоку плавало несколько штук, но никто даже не думал их вылавливать. Арбузов было столько, что каждый нищий с просительно выставленной шапкой, в которой обычно лежала горсть монет, сидел, грызя арбуз, а рядом лежало еще штуки две-три.
