Выражение широкого лица бритоголового по кличке Кабан из радостного сменилось на мученическо-озабоченное.
— Жека, ты чего? — пробасил он. — Ты совсем, в натуре, ошалел, нормального пацана пирожными кормить да ещё в детский садик на стрелку пригласил? Чё, место поприличнее не нашёл? Чтоб музон там, тёлки голые танцуют, пингвины с выпивкой шныряют… Ты чего, братэло? — изумился лысый.
— Расслабься, Илюха, просто надо же мне было тебя сводить туда, где ты ни разу не бывал, — улыбнулся Евгений. — Сначала я подумал о библиотеке, но потом остановился на этом милом месте.
— Ну и чё тебе надо? — спросил Кабан.
— Мне особо ничего, просто вопрос замучил. Ты, друг, телохранителя нанял, чтоб его от братвы своей охранять? — сквозь смех произнёс репортёр.
— Для престижу! — не поняв юмора, с гордостью ответил бугай. — А ты всё на газетёнку свою пыхтишь? Может, ко мне пойдёшь? Я тут мемуары накатать задумал, а с литературой — сам понимаешь, задница у меня. Но если скорешимся, то дело у нас пойдёт. Я говорю, ты пишешь, и деньги хорошие, — предложил он.
Меньшиков внимательно посмотрел на незадачливого собеседника.
— У меня в кармане пусто не бывает, но о калыме я поразмыслю. А не рановато ли за мемуары браться?
— Самое то. Время ждёт, но мы не вечны, — выдал Илья глубокомысленно.
— Раздобудь диктофон, дружище, ты же парень состоятельный, для тебя это не проблема. Ты галди, а потом мне запись на диске передашь, а я поработаю, — посоветовал Евгений.
— Идея! — покачал головой Кабан. — Точно, братэла! Эй, давай сгоняй за диктофоном, — обратился он к подручному. — Только путёвый купи.
Охранник безмолвно вышел прочь, в этот момент у Меньшикова зазвонил телефон.
— Привет, чего звонил? — поинтересовались на том конце.
— Просто до тебя, как до Кремля, всё время ты где-то пропадаешь, — ответил репортёр.
— Работа у меня такая. Ладно, чего хотел?
— Хотел узнать, не слыхал ли ты краем уха, что в нашем светлом городе, кроме государственных тюрем, есть ещё левые?
— Кто такую глупость тебе рассказал, Женёк? Кто этим будет заниматься здесь? А зачем тебе? Что, писать уже не о чем, не знаешь, за что взяться? — проговорил укоряюще невидимка.
— Но ты же знаешь нашу журналистскую натуру! Любопытство у нас не отнять, мы в каждом слухе видим правду, — оправдался Меньшиков.
— Ой, Женёк, оставался бы ты художником, честное слово, — досадливо произнёс абонент.
— Художников у нас не ценят! — отрезал Евгений.
— Ладно, будь здоров.
