— Почему тебя хотели убить свои? — резко сменил тему и тон капитан.
— Приказ императора не сдаваться в плен, — пожала плечами девушка. — Возможно, поэтому. А, возможно, потому что я все-таки офицер. Когда капитан понял, что нам не скрыться, он отдал приказ всему офицерскому составу расстрелять экипаж. Они могли испугаться, что немного приду в себя и попытаюсь последовать приказу.
— Почему? — Элевестас в досаде ударил кулаком по ладони. — Почему вы не сдаетесь в плен? Мы же не звери!
Котоми удивленно смотрела ему в глаза — огромные, пронзительно серые. Ни у кого на ее планете не было глаз цвета грозового неба.
— Приказы императора не обсуждаются, — тихо выговорила девушка.
— Идиотство! — не выдержал один из мужчин, стоявших у стола.
Однако глаза капитана внезапно потемнели от ярости. Котоми вся сжалась, в который раз предчувствуя беду.
— Если мы вернем вас в ваш мир, что с вами будет?
— Нас объявят преступниками, остальных членов экипажа расстреляют, а меня, как отпрыска благородной семьи, пусть и бастарда, приговорят к ста ударам энергобичом.
— Энергобичом? — симиэрцы переглянулись, а капитан усомнился. — Это же вроде наказание не для знати?
— Раз дворянин позволил взять себя в плен, то его казнь должна быть как можно более унизительной и болезненной. Если после бича я выживу, что маловероятно, то мне отрубят голову или привяжут к позорному столбу и будут ждать, пока я не умру от потери крови, — девушка опустила голову. Она нисколько не сомневалась, какой вопрос последует следом и потому хотела хотя бы на несколько мгновений спрятаться от серого пронзительного взгляда.
— Ваш император совсем не признает военнопленных?
— Да.
— И обменять вас на своих мы не сможем?
У Котоми задрожали ноги, но она таки смогла заставить себя поднять голову и посмотреть симиэрцу в глаза. Она знала, что любой дворянин, как и любой офицер первым несет ответственность за действия экипажа или подданных. Пусть к ней никогда не относились серьезно, пусть над ней подтрунивали и заставляли выходить в самые неудобные смены. Пусть ее не слушали даже обычные рядовые или обслуживающий персонал, но сейчас она единственный офицер, который остался в живых. А значит ей и отвечать!
Ее тихий голос колоколом прозвенел для каждого мужчины в этой каюте.
— В империи нет ни одного живого пленного симиэрца. Любых пленных по приказу императора либо отдают в Министерство здравоохранения для опытов, либо в военные школы, где на них отрабатывают стрельбу группы захвата.
