Но хватит о любви! Поговорим об оружии!
В девятом без буквы классе есть отличные знатоки оружия: Леня Лапшин, Гена Щеглов и маленький Толя Зверев. Толя обладает феноменальной памятью на исторические события. Он может перечислить все корабли, участвовавшие в Цусимском бою, и назвать имена всех семи бояр Семибоярщины.
Как-то готовились провести коммунарский день и заговорили об оружии в Отечественной войне.
— Оружие? — сказал Толик. — Начнем со стрелкового: Мосинская трехлинейная, автоматы Дегтярева, Шпагина, Судаева, два револьвера — наган и ТТ, три пулеметаМаксим, Дегтярева, станковый Горюнова. Затем два авиационных: ШКАС…
Все смотрели на Зверева, как на фокусника.
— ШКАС, — небрежно пояснил Толя, — Шпитальный, Комарицкий, авиационный скорострельный; ШКАС — он с тридцать шестого года был на вооружении, очень большая скорострельность, тысяча восемьсот выстрелов в минуту, и второй, УБ, универсальный Березина, была еще модификация УБТ, универсальный Березина турельный, он стоял на Пе-2, Ту-2, Ил-2, Ил-10…
Тут уж и Миша Логинов не выдержал:
— Турельный — это как?
— Турельная защита, шарнир такой, туда-сюда, стоял в плоскостях и электроспуск, — не задумываясь объяснил Толя.
Настоящее знание не тогда, когда ты знаешь что-нибудь, а тогда, когда на любые вопросы ответить можешь.
Не было предела, на котором Толя Зверев ответил бы «не знаю». При этом он говорил с таким видом, будто и все люди знают решительно всё, никогда не удивлялся чужому незнанию, а тут же брался объяснять, если его спрашивали, и замолкал, если не спрашивали. При том, что он мог говорить быстро, много и очень сложными фразами, никто в классе его почти никогда и не слышал, потому что никому его знания прежде, до коммунарских дней, были не нужны.
— А кто из вас слыхал про речку Мышкову? — спросил Алексей Алексеевич.
Оказалось — никто, даже Толик Зверев!
Каштанов покачал головой.
— Будь моя воля, я бы этой речке памятник поставил бы. Не там, на Мышковой, а в Москве! Памятник речке Мышковой…
Говорили они в кабинете истории. Каштанов подошел к полке, достал книги, толстые альбомы с картами.
— Войну, особенно такую, как Отечественная, можно и нужно пережить по крайней мере дважды. Пережить ее солдатом… Тем солдатом неизвестным, что у Кремлевской стены похоронен… Или тем, про кого в песне: «До свидания, мальчики… Мальчики! Постарайтесь вернуться назад…» Но еще войну надо пережить полководцами — на другом, на высшем уровне, чтобы понять размах, значение, смысл… Вот тогда будет знание истории, когда и солдатом пройдешь, и полководцем. Ну, кто записывается в полководцы? — Каштанов протянул стопку отобранных книг. — Здесь все про речку Мышкову… Работы советских историков, немецких… Кто в полководцы?
