«Не мечите бисера вашего… «- это не отсутствие любви (Слово Божие учит лишь одной любви!), но мудрость любви, знание высших законов неба, изливающегося на весь греховный мир, но не смешивающегося ни с чем греховным.
«Не мечите бисера вашего… «- есть заповедь о недоверии в любви, заповедь, ведущая к любви, оберегающая любовь.
«Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя»… Я постоянно хочу осуществить в себе, и во всем, эту любовь; – упразднить «царство свое», и открыть – Божие. Не доверять, не принимать ничего «своего», «человеческого», греховного, и полугреховного… Открыть свой слух и свое сердце (всю его глубину!) лишь Божьему, чистому, светлому… «Да приидет Царствие Твое»! Я – до смерти – не хочу успокоиться в алкании его – во всем. Я молюсь, и не холодно слетает слово это с уст моих, оно исторгается из всего существа моего, и заставляет меня томиться, как в пустыне.
Сладок Суд Божий, совершающийся в моем сердце, над моим сердцем… Сладостно мне Пришествие Христово. Я встречаю Господа везде. Не везде является мне Господь, но я встречаю Его, в каждом слове, и каждом дыхании… В разговорах, намерениях и действиях человеческих.
Я хочу лишь Его. И ненависть хочу иметь ко всякой и не Его правде. Я все хочу лишь в Нем, без Него мне ничего не надо, все мне бесконечно тяжело и мучительно. Он свет сердца моего. Я бы не сделал ничего доброго, если бы знал, что это доброе Ему не угодно. Я знаю всегда – и ночью и днем – что Он близ меня; но не всегда я слышу Его горячее дыхание, ибо не всегда я сам устремлен к Нему и хочу Его более всего другого. В этом своем переживании я чувствую такую немощь, такую слабость и нищету, что ни в чем земном не могу успокоиться, ничто не может поддержать меня. Лишь Он, сказавший: «Мир Мой даю вам»…
Был человек, желавший – как многие – оправдать себя. Он спросил у Христа Иисуса: «Кто мой ближний?» И Спаситель рассказал ему притчу…
Шел странник из Иерусалима в Иерихон, и был схвачен разбойниками. Они сняли с него одежду вероятно, единственное его достояние – и, избив, оставили на дороге.
Вслед за этим бесчеловечьем следует другое, может быть, еще худшее: идущие той же дорогой люди равнодушно проходят мимо этого лежащего, истекающего кровью человека. «Прошел мимо» священник. Левит поступил еще хуже: «подошел», «посмотрел», полюбопытствовал, как страдает и умирает человек, и пошел своей дорогой. В лице этих двух людей мимо израненного человека прошло как бы все несострадательное человечество. Одна половина этого человечества ранила его и бросила умирать на дороге; другая проходит равнодушно мимо его страданий.
