- Нет! - этот возглас перекрыл все остальные и принадлежал крупному человеку с красным лицом и маленькими глазками, который выглядел в этот момент как разъяренный бульдог. - Нет, мы не допустим этого. - И он ударил по столу рюмкой. - Замолчи! Идем выйдем. Тише. - - Не закрывайте мне рот! Мы не допустим. Не-е-е допустим. - И он еще раз во всеуслышанье стукнул по столу рюмкой. - Идем, идем, - двое его соседей по столику подхватили его под руки и повели к выходу.
- В чем дело? Что у вас тут такое? - Портье и швейцар-вышибала уже стоят в полной боевой готовности, жаждущие побыстрей вызвать милицию. - Ничего. - - А кто вам сказал, что у нас что-то произошло? - они уже почти довели красномордого до двери.
- Они только и ждут, чтобы нас разогнать, -- говорили оставшиеся за столиком. - Надо, чтобы его больше не было. - Я позабочусь об этом, - сказал Сергей.
- Ну, а что нам скажет мистер Отшельник? - Сергей смущенно заулыбался, одновременно с явным интересом наблюдая за тем, кто произнес эти слова. Как поживают ваши кулинарные полотна, мой друг? Ведь вы все еще остаетесь прямым последователем Ренуара и Марка Шагала. - - Кому не нравятся мои работы, может их не смотреть. Или мне, может быть, натянуть в своем дворе полотно от крыши до крыши и ходить по нему, поливая его из лейки: а вдруг на нем цветы вырастут ? - - Вам бы родиться в деревне и пасти быков, а не разговаривать с интеллигентными людьми. И, кроме того, молодой человек, ваше сравнение моей манеры с холстом-великаном и лейкой, которое я п-рекрасно уловил, по-моему, не очень удачно. Скорее, наоборот, почти вульгарно, и, я бы добавил, может раздаваться только из уст садовника, обремененного своей ношей закомплексованности и смущения.
За соседним столиком, с шумом отодвинув стулья, поднялись двое и пошли к выходу. - Но я хочу - несмотря на то, что вам не понравилось мое сравнение - попросить замолвить за меня словечко в каком-нибудь офисе, чтобы мне подлецу, пастуху и садовнику, а, все же, выпускнику Академии на Васильевском, в конце концов, дали хоть какую-нибудь работу. - - Я попробую, но предупреждаю, что в отношении вас это очень сложно, Сергей Владимирович. Вы сами поставили себя в такое положение... - - Не понимаю: почему, несмотря на то, что никто - ни ... слева, ни с центра, ни, тем более, за чертой, - не видит во мне талант, я вызвал к себе такое пристальное внимание; почему меня так заботливо опекают? Я обыкновенный ХУДОЖНИК... - - Видите ли, молодой человек, хороших художников мало, гениальных художников ... сами знаете. Вы или гений, или, наоборот, противоположность ему, из тех, что обманчиво занимают то же место, отвлекая на себя преследователей - и тем самым облегчают участь гениальных людей, такая категория... Это тоже своего рода гениальность. - - Да?- Сергей Владимирович улыбался той своей, с ехидцей, улыбкой, "из-за'' которой он мог и похлопать по плечу, и ударить. - А вы, вы, все же, плебей! Пришли сюда не потому, что здесь собирается так много ваших коллег, а чтобы поискать работы. Одно, конечно, не исключает другого, но вы иначе бы сюда вообще не пришли. - - Спасибо.
