– Покойного? – Гутарев заметно смутился и покраснел.
«Нет, – подумал Зетлинг, – все так же наивен. Нужно брать на абордаж».
– Я не знал, – точно в забытьи прошептал Гутарев. – Но о каких похождениях вы изволили говорить? Я в стороне от дел. Вы имеете в виду совещание? Так мы переругались с кадетами и трудовиками, и меня изгнали из президиума, – Гутарев развел руками, стараясь изобразить на побледневшем лице невинную гримасу. – Впрочем, ничего нового. В Новочеркасске, как и на всем Белом юге, командование жестоко подавляет всякое свободомыслие, душит основы демократии.
– Вот как! – возмутился Зетлинг. – Кто же виновник этого безобразия?!
– Я полагаю, всем очевидно, что генерал Деникин. По его личному распоряжению подавляются казачьи вольности, закрываются совещания и газеты, неугодные лица лишены всякой возможности действовать.
– Ай-яй-яй, – Минин неодобрительно покачал головой. – И вы попали в черный список? Это возмутительно! Но для вас, любезный граф, я готов порадеть и добиться вашего возвращения к активной общественной деятельности. Как вы смотрите?
Гутарев насторожился и исподлобья взглянул на Минина. Месяцы скитаний и тяжелого труда научили его быть недоверчивым, сторониться людского радушия. Однажды став посмешищем, поддавшись издевке Зетлинга, он больше не намеревался попадать впросак.
– Благодарю, я подумаю. Но, право, нет желания марать руки и связывать свою честь с преступной диктатурой.
Восторженный ответ графа вызвал улыбки на лицах Минина и Зетлинга, но Мария Александровна с грациозностью бывшей светской львицы перевела разговор на незначительные предметы. Гутарев пил вино, ежился в мягком кресле, смеялся и демонстрировал полнейшую беззаботность. Наконец пробило четверть третьего. Петлицкая пригласила к столу, но граф решительно откланялся. Провожаемый хозяйкой в фойе, он запечатлел на ручке Марии Александровны прощальный поцелуй и ушел.
Когда Петлицкая поднялась наверх, в гостиной по-прежнему царила тишина.
– Почему же вы не расспросили его о знакомстве с Глебовым? – с порога поинтересовалась Петлицкая.
Мария Александровна была заинтригована поведением Гутарева, но сама, памятуя строгий наказ Зетлинга, не решалась вмешаться в разговор.
Зетлинг безразлично пожал плечами.
– Маша, я думаю, не по-христиански вынуждать человека лгать. К тому же то самое чувство говорит мне, что далеко не в последний раз столкнулись мы с обломками кораблекрушения. Спешка излишня. Наше оружие – время, и мы будем ждать… Новых сюрпризов.
