один из личных телохранителей герцога, наносил им удары. Боец был облачен в черную кожу с блестящими нагрудными пластинами, на голове — стальной шлем, увенчанный свежесрезанным плавником гигантской летучей рыбы. Металлические детали ослепительно сияли и переливались от движений бойца; переступая взад-вперед, он поражал своих противников резкими тычками посоха с набалдашником.
Никавеццо стоял на небольшой, но устойчивой платформе. Вокруг него на расстоянии вытянутой руки покачивались деревянные плотики, на которых балансировали угрюмые тощие пленники с небольшими дубинками. Их было человек двенадцать, и согласованное нападение на никавеццо, скорее всего, позволило бы им справиться с вооруженным мучителем. Но, увы, этим беднягам явно недоставало ума и характера, чтобы объединить свои усилия. Вместо этого они приближались к бойцу поодиночке или группами и быстро выбывали из игры. Резкий выпад никавеццо, звук удара — и очередная жертва падала в воду. Тут же, неподалеку, кружили легкие лодочки, в чью задачу входило вылавливать бесчувственные тела, пока они не ушли на дно. Герцог Каморра не желал, чтобы Покаянные Бои завершались смертельным исходом.
Локки отодвинул от себя опустевший бокал. Конте подхватил его с грацией опытного мастера клинка, разоружающего противника.
— Не торопитесь снова наполнять мой бокал, Конте, — произнес Локки, глядя в спину удаляющемуся слуге. — Вы очень любезны, но погодите немного. — И обернулся к хозяевам: — С вашего позволения, любезные дон и дона Сальвара, я хотел бы преподнести вам пару скромных даров. Один из них — простой знак благодарности за ваше гостеприимство, другой же… Впрочем, вы сами увидите. Грауманн?
Локки щелкнул пальцами; его помощник с готовностью кивнул. Здоровяк Грауманн подошел к небольшому деревянному столику возле бара и поднял два кожаных саквояжа с металлическими уголками и маленькими замочками. Поставив их на пол так, чтобы хозяева могли рассмотреть, Жеан отошел в сторонку, уступая дорогу Локки, который отпер оба саквояжа тонким резным ключиком. Из первого он достал изящный деревянный сосуд, от коего сразу же повеяло какими-то экзотическими благовониями, длиной примерно в фут и полфута в диаметре, и передал хозяину яхты, чтобы дон Сальвара смог прочитать на скромной темной этикетке: «Коньяк Аустерсхолин № 502».
Дон Лоренцо с шумом вздохнул, ноздри его раздулись от волнения. Локки сохранял на лице Лукаса Фервита вежливое и нейтральное выражение.
