— О-о-о, — протянули Кало и Гальдо в унисон.
— Вот именно. — Цепп нахлобучил на голову небольшую кожаную шляпу и подхватил поводья. — Дожидайтесь нас. Это обещает быть интересным, чтобы не сказать больше.
2
— Капа Барсави… — произнес мальчик, проезжая на безымянном козле по одной из стеклянных арок между Форией и улицей Поцелуй-Монетку. — Кажется, мой прежний хозяин что-то говорил о нем.
— Наверняка говорил. Несомненно, в тот раз, когда из-за тебя сгорела «Лоза Древних».
— О, так вы и об этом знаете?
— Видишь ли, начав рассказывать о тебе, твой прежний хозяин… в общем, он говорил несколько часов и никак не мог заткнуться.
— А скажите… вот я — ваш пезон, а вы — пезон Барсави?
— Да, это очень грубое и приблизительное описание наших отношений. Все Правильные Люди Каморра являются бойцами Барсави. Его глаза и уши, его шпионы и подчиненные. Одним словом, пезоны. Но в некотором роде Барсави мой друг. Мне посчастливилось оказать этому человеку несколько услуг, когда он только шел к власти. Собственно, мы поднимались вместе. В результате он получил весь город — а я, если можно так выразиться, завоевал его особое расположение.
— Как это — особое?
Стояла одна из тех теплых летних ночей, когда по улицам Каморра так приятно прогуливаться. С час назад прошел ливень, и туман, более свежий, чем обычно, протягивал между зданиями свои щупальца, будто сказочный великан — призрачные руки. Воздух еще не успел насытиться запахами ила, тухлой рыбы и городских нечистот. С приходом Лжесвета людей на улице Поцелуй-Монетку было немного, так что Локки и Цепп могли говорить достаточно свободно.
— Особое расположение… Это означает, что я НАОСОБИЦУ. Знаешь, Локки, в нашем городе сотня банд. Даже больше сотни, я всех и не упомню. Так вот, в каких-то люди совсем новые — или чересчур своевольные, чтобы капа Барсави полностью доверял им. Поэтому капа тщательно за ними присматривает: требует постоянных отчетов, внедряет в банды своих людей, регламентирует каждый шаг. Но есть и другие: такие, как мы с тобой. — Цепп указал на себя, затем на Локки. — Они считаются заведомо честными, покуда не докажут обратного. Мы играем по правилам капы, платим ему часть доходов, и он полагает, что может более или менее доверять нам. Никаких проверок, никаких шпионов и прочего дерьма. Наособицу. Поверь, это очень ценная привилегия.
Цепп опустил руку в карман плаща и позвенел монетами — приятнейшая музыка для уха вора.
— У меня с собой небольшое доказательство моего уважения к капе. Четыре десятины из чаши для пожертвований Переландро.
