Тут моя хозяйка поспешила сменить тему.
— Давайте я вас угощу чаем, — предложила она, вновь глядя на меня сияющими глазами. — У меня совершенно потрясающий цейлонский чай, представляете, настоящий, со Шри Ланки! Спорю, что вы такого даже не видели!
— Давайте, — согласился я. — И продолжим нашу изящную беседу. Кого еще он убил?
- Не знаю, - Жанна оглянулась на меня с прежним ужасом - невероятно, с какой скоростью менялись у нее настроения. - Кажется, еще этог парня... ну, который мучил его в армии. Скажите, что ему грозит? Что с ни могут сделать? Он ведь гениальный физик!
— Закон для всех одинаков. Вам не противно было во всем этом участвовать?
Она всхлипнула.
— Я и не участвовала. Он просто приходил и рассказывал. У него ведь никого нет...
— Ну хорошо, просто выслушивать все это? Она хлюпнула громче. Вышло внушительно.
— Я даже не помню, когда его не любила... Черт знает почему Жанна начала мне нравиться.
— Как по-вашему, его можно склонить к сотрудничеству? Жанна зачарованно устремила взор в какие-то выси.
- Он обречен, я это знаю... И он знает... Вы опоздали, ему уже никто не нужен.
Хваленый чай оказался зверски ароматизирован, плотные, почти вязки приторные запахи наполнили кухню. Тоска захлестнула меня еще острее.
— Жанна, вы ему указывали - как одеваться, что покупать из вещей? Она взглянула на меня с изумлением:
— Конечно, нет. Какой же мужчина это потерпит? Я, правда, пыталась советовать... - тут до нее дошла суть вопроса, она поняла, но спрашивать ничего не стала, а радостно заулыбалась, чем понравилась мне еще больше. - Владимир... можно называть вас Володей? Володя, эта женщина вам не подходит. Поверьте, вы не будете с ней счастливы!
— Она очень красивая, — вздохнул я.
— Ну и что? — воскликнула Жанна, но теперь уже не шепотом, а во весь голос, - Володя, красота - ведь это на полгода! Ни в коем случае, послушайте меня, я знаю, что говорю!
— Ладно, пошли дальше. Записи Пономарева-старшего у него?
— Да, у Елены Александровны целый архив! Представляете, они сохранили его даже в блокаду! Он одно время хранился у меня, но теперь Саша все унес... Не знаю куда...
— Хорошо, а вам что-нибудь известно об информационном поле? Она темпераментно потрясла головой.
— Я в этой физике ни бум-бум. А объяснять Саша не любит... и не умеет, учитель из него никакой...
Тут ее лицо осветилось прямо-таки материнской улыбкой.
— Это он вам велел во всем сознаваться?
— Он сказал, что я ни при чем, и мне ничего не будет.
