— Будь это нормальная вакуумная бомба, сейчас тут было бы все черно от сажи. Все до кирпича прогорело бы — чтобы шуруп то из стены вырвать. И окно засосало. А ты хоть одну опалинку здесь видишь? Да что здесь — пол дома бы черным стояло. А в гостиной стакана с места не сдвинуто. Это раз. Два: бомба — это машина. Большая. Железная. Где она? Где днище трехдюймовое? Где хоть что? Нету. И. не ищите. Словом...
Тут Митрич поднялся.
...звоните куда следует и поезжайте домой. Он снова поднял палец. — Ваш парень отменил законы физики. Не вам такого ловить. Но ежели вдруг поймаете — обязательно приведите ко мне. Очень мне ищется с ним поговорить.
И ушел. Я даже позавидовал. Свободный человек.
Старик достал сигареты, лязгнул своей древней облезлой зажигалкой.
— Значит, гений тут у нас, вот оно что, — произнес он задумчиво. — Знаешь, Володь, а пойдем-ка мы с тобой поедим. Меня ведь с дежурства сорвали. Через час его жена с дачи приедет, а вести с ней разговоры на голодный желудок что-то не хочется.
В гостиной, раскрыв ноутбук, над записной книжкой Гурского колдовал Игорек, он же капитан Ивлев, наша научная надежда и опора. Еще совсем недавно он казался в отделе человеком случайным и временным. Однажды Старик сказал:
— Нам нужен интеллектуал.
— Зачем? — помнится, удивился я.
— У всех есть, значит, и нам придется заводить, несколько туманно пояснил Старик. — Не хочу, чтобы над нами потешались, что, мол, за подразделение, пара горлохватов, старый и молодой. Хватит мотаться за Интернетом на четвертый этаж и консультироваться у девочек. Пусть будет свой специалист.
Так в отделе появился Игорек — юноша не совсем от мира сего, сын своей мамы, в достатке снабжавшей его бутербродами — в том числе и с осетриной — на все случаи жизни. Он закончил физтех, потом еще что-то, и неисповедимыми путями попал к нам; на раскрытие преступлений смотрел как на научную головоломку и искал алгоритм, к тому же еще умудрялся учиться в юридическом на вечернем, что при нашем режиме уже чудо. Что ж, нормальных людей в фирме не держат. Врач, учитель, сыщик — это не профессия, это диагноз. Главное не то, что ты псих, главное — держаться своей палаты.
То, что Игорек из нашей палаты, я понял, как ни странно, во время одного отмечания — кстати, у меня дома. Когда под столом стало больше бутылок, чем на столе, Старик потверже уселся на стуле, закурил и сказал:
— Включаю тут как-то телевизор. Вижу надпись — «линейный продюсер». Почему он такой линейный? И по какой линии?
