— Я не хочу изменять своей женщине.
— Извини, но деваться тебе некуда. Людей соединяет Бог. Некоторых соединяет последовательно, некоторых — параллельно. Нот ты соединен параллельно с двумя женщинами — элементарная физика... Гак что... Босс прав, женись на Полине и не думай ни о чем, все равно ситуация безнадежная... Ладно, пусть тебе сказочно повезло, и у тебя все совпало... Хорошо. Но есть еще фактор времени. Даже если из твоей избранницы с годами не вырастет дракон — а поди-ка, определи заранее — значит, она с годами превратится в старого товарища... согласно Ремарку и Стругацким... в бугристых воспоминаниях об удаленных кистах... И каково тебе будет спать со старым товарищем?
Но такого Старик стерпеть уже никак не мог.
— Вы двое молодых дураков, и не знаете, что такое настоящая любовь! Вы хотите только потреблять и сожалеете о том, что не можете потреблять идеально. Ваш идеализм — это самый махровый эгоизм. Вопрос же совершенно в другом — что ты можешь дать любимому человеку? Как ему служить? Это иная плоскость бытия, до которой вы, обалдуи, еще не доросли!
* * *
— Ты когда-нибудь слышал о физике Пономареве? — спросила Полина.
* * *
— А где мебель? — спросила Полина.
— Ну как где? Стол есть, диван... ну, это мой диван... стеллажи с книгами — что еще?
— А почему стены белые? Как в больнице.
— Это символ счастья. Когда я лежал в госпитале в Термезе, там была вот такая же белая стена. И это было самое счастливое время в моей жизни — я лежал и смотрел на эту стену. Ну, и сделал тут белые стены — вдруг тоже принесут счастье.
— Ты был в Афганистане... Долго?
— Почти десять лет.
— Как это?
— Не знаю, как об этом рассказать... Сначала восточные единоборства, потом спецшкола, потом спецназ, и вдруг я стал воином-интернационалистом. Такой вот сюрприз меня ждал в жаркой стране под названиемГиндукуш... Говорил я этому долдону — нельзя, нельзя! Нет, вперед, орлы... Короче, контузия. И очутился я в яме. С проточным дерьмом и черте чем еще. Год там отсидел. Керим этот парня звали, что довольно смешно звучит в данной ситуации. Обижал он меня, прямо надо сказать. Издевался. В свободное от хозяйства время. На востоке на этот счет много чего придумано, друзей там нет, там только хозяева и рабы, вертикаль, никаких горизонталей...
Общался я там с крысами, и, хочешь верь, хочешь нет, многому у них научился. Умные зверьки. Главное в нашем деле — чистить шерсть. Каждый день, а лучше чаще. Если перестал чиститься — все, считай погиб. Я теперь понимаю, почему в концлагерях было так важно чистить зубы. И делать зарядку. Перестал за собой следить — значит, сдался, значит, конец. Я там оклемался в этой яме, пришел в себя... А через год Керим надумал меня продать. Он бы и раньше продал, да что-то все не выходило. Я к тому времени и язык понимать начал. Потом-то я совсем хорошо заговорил, способности у меня оказались... Словом, продали меня, запихнули в «ровер» — тут-то я и сбежал. На этом же «ровере» и уехал. Они-то меня так, за полутруп считали. Дальше начались приключения. Жил в норе, бродил, как шакал, вокруг жилищ... Представь, некоторые меня жалели. Подкормился я слегка и двинулся обратно.
