Из-за двери послышался смешок.
— Нет, Бренн, — смеясь, сказал Глесс-Валледж. — Боюсь, это вам не поможет.
Бренн поднял голову и уставился на дверь. Помимо боли, он испытывал сейчас и страх. Впервые в жизни он померился силами Познания (а ведь своим могуществом в этой области он так гордился) с многоопытным и воистину могучим чародеем, членом Совета Избранных, который, возможно, уступал по силе разве что одному магистру Грижни. И впервые в жизни он осознал незначительность собственных возможностей или, в самом лучшем для него случае, их ограниченность. В одно-единственное мгновение, когда его мозг вступил в схватку с мозгом мага Саксаса Глесс-Валледжа, он все понял: ему довелось столкнуться с силой, противостоять которой он не может, с силой, способной подавить или уничтожить его в зависимости от собственного желания; с силой целеустремленной, безжалостной и бесконечно сконцентрированной и сфокусированной. Он и представить себе не мог, что за изысканными и утонченными манерами Валледжа скрывается такая мощь.
Бренн медленно и с трудом поднялся на ноги. Мгновенный бой завершился для него как минимум сотрясением мозга, и сейчас глаза у него слипались. И когда он заговорил, то заговорил с запинкой и тихо:
— Но почему вы заточили меня и сколько продлится мое заточение?
— Недолго, Бренн. Ровно столько, сколько потребуется, чтобы убедить вас проявить благодарность и союзнический долг, а ведь и на то, и на другое я, как вы сами меня уверяли, вправе рассчитывать. Я и впрямь не думаю, что это сильно затянется.
Если человек может улыбаться самим своим голосом, то в случае с Валледжем так оно и было.
— Но как вы рассчитываете убедить меня?
— Ваша подозрительность меня удручает. Попытайтесь все-таки поверить, что я поступаю как друг, возвращая вас на тропу, с которой вам понесчастливилось сойти. И я не одинок в своих усилиях.
— О чем это вы?
— Оглянитесь по сторонам, Бренн. Обшарьте комнату вашим разумом.
Бренн огляделся. В комнате не было обстановки. Вопреки раннему часу, в настенных подсвечниках горели восковые свечи. Впрочем, искусственное освещение было здесь и впрямь необходимо, потому что окна отсутствовали. Из стен ровным счетом ничего не выступало. Однако поверх барьеров естественного восприятия молодой человек почувствовал в комнате быстрое и внешне неприметное воздействие Познания. Усилием воли он избавился от всех осознанных мыслей, чтобы тем острей воспринимать самые слабые из сигналов. И тут он понял, что находится вовсе не в одиночестве.
