- Вот что, Света, давайте договоримся так: деньги, лежащие в вашем секретном карманчике, то есть в юбочке, облегающей ваши очаровательные ножки, вы раздадите своим коллегам обратно. И больше подобных действий не повторите! В противном случае, а случай очень противный, не только лишитесь своей работе, а и отправитесь в некоторые отдаленные места...
- А почему вы командуете? Кто вы такой, чтобы диктовать?..
В комнату кто-то постучал. Вася несколько секунд прислушивался, затем встал из-за стола и резко распахнул дверь:
- Входите, товарищ Лунин!
Майор, всматриваясь в лицо Кукушкина, протянул ему руку:
- Разрешите познакомиться: Иван Дмитриевич.
- Василий Васильевич, - представился Кукушкин.
- Очень приятно, Василий Васильевич. Я вас, откровенно говоря, таким и представлял. У вас глаза честные и в то же время немного... плутовские. Мое командование просило меня передать вам большую благодарность.
- Вот насчет командования - обмануловка, - улыбнулся дружески Вася. Но вы выдали желаемое за действительное искренне. Значит, вы не карьерист. Прежде всего мне приятно, что мы единомышленники. Проходите, пожалуйста.
Старшая официантка задрожала от страха. Она хотела уйти, но ноги ее словно приклеились к полу. Попыталась открыть себе бутылку воды, но руки не слушались. С трудом достала сигарету из пачки, чтобы закурить.
- Здравствуйте, Светлана Егоровна, - поздоровался с ней Лунин, посмотрел на шевельнувшегося Хитроумова и спросил у Кукушкина: - Потерял сознание от разорения?
- До разорения еще далеко. Есть у него еще тысяч сто. В купюрах, кажется, дома под полом прячет. Да и имущества у него на столько же.
- Васи-иль Васильевич, это не мной придумано, такой порядок установлен давно, - Света сопротивлялась желанию раскаяться, но признание само вырвалось из ее уст. - Я... Я не вин-новата...
Так уж повелось, что многие самые низкооплачиваемые работники торговли и сферы обслуживания жестоко облагались двойным налогом. Первый налог был незначительный, так как удерживался с незавидной официальной зарплаты. Зато второй тяжким бременем ложился на плечи подчиненных. Ежемесячно, желательно в один и тот же день, а еще лучше в одно и то же время, по установленному тарифу, через доверенное-и проверенное лицо хозяину преподносился "конверт без штампа отделения связи". Было принято считать, что этот налог взыскивался с якобы дополнительной и неофициальной зарплаты, что в переводе на общедоступный язык обозначало: "Хошь аль не хошь, а воруй, хитри и выкручивайся, иначе плати из своей собственной зарплаты". Противники этого порядка "съедались заживо" и долго не задерживались на одном месте. В нередких случаях они даже оказывались на скамье подсудимых, как переступившие закон.
