Фердинанд Калистратович хотел что-то сказать, но вместо слов у него изо рта вылетело какое-то совиное "м-угу".
- Угу-угу, она сказала, чтобы ты конфетами подкупал чертей на том свете. Они постараются не перегревать смолу в котле, в котором ты будешь кипеть. А вот это, - кивнул он на презервативы, - будешь натягивать на свою глупую головку, чтобы не простудиться.
В глазах Клопа появились слезы, а из открытого рта потекла слюна. Шибчиков брезгливо отвернулся. Хитроумову стало жаль больного. Но вел он себя так умышленно, чтобы закалять в себе жестокость, такую необходимую в войне с Кукушкиным.
- Пошли, Шибунька, - обратился он к Шибчикову, - теперь у нас с тобой общая беда и общий враг. Будешь меня слушаться во всем - вернешь свои бабки, а не будешь...
Фердинанд Калистратович замычал, умоляюще глядя на Хитроумова.
- А тебе зачем бабки? Ну зачем тебе бабки? Люсе отдать?! Спи спокойно и наслаждайся воспоминаниями. Не волнуйся, душенька, на венок мы не поскупимся. И не переживай, ведь это так хорошо, когда уже ничего не надо!
Когда они ушли. Клопом овладел невероятный страх. Он боялся умереть в одиночестве. Но сопротивляться этому леденящему ужасу он смог всего несколько минут.
Вася Кукушкин после продолжительных прогулов наконец вышел на работу. Еще в коридоре его случайно встретила Генриетта Степановна и пригласила к себе в кабинет.
- Я вам на сколько дней разрешила отпуск? - строго спросила она, едва успев сесть в свое кресло.
- Не помню, милая, - спокойно ответил Кукушкин.
- Вот когда я вас уволю по статье, тогда вы вей вспомните!
- Нет, не уволите, - подмигнул ей он.
- Это еще почему?
- А потому что я вас куплю.
- Как это?.. - она в изумлении открыла рот.
- Очень просто, - Вася небрежно бросил на стол пачку денег и начал с интересом наблюдать за ее лицом.
У нее от неожиданности захватило дух, и она с трудом вымолвила всего два слова:
- Что... это?
- Деньги. И немалые.
- Сколько?..
- Два с половиной куска.
- Да как вы смеете!.. - попыталась она закричать, но голос ее почему-то вдруг сделался тихим, мягким и почти благодарным.
- Ладно, зачем выпендриваться...
Генриетта Степановна подняла руку, чтобы сердито хлопнуть по столу, но в это время в кабинет заглянула Галя - секретарша.
- В чем дело? - директор набросилась на нее, мгновенно накрыв деньги рукой.
- Извините, мне показалось, что вы меня вызывали, - мгновенно Галя испарилась.
Генриетта Степановна вздохнула, затем уже спокойно спрятала деньги в свою сумочку, что висела на спинке кресла, и, дипломатично улыбаясь, сказала:
