— Слава Дракуле! Слава Дракуле!
Вот как, оказывается, звали обаятельного парня с добрыми глазами! Неудивительно, что он предпочел сохранять свое инкогнито. Тем временем кровососущий граф покинул трон и направился к двери, за которой мирно спала Танька Панкратова. Значит, дело было вовсе не мне, и я оказалась незваной гостьей на пиру вурдалаков. Решив, что побеждают смелые, я сняла медальон, намотала цепочку на руку и вышла на середину зала. Бледные нежити попятились, стараясь держаться подальше от меня.
— Не нравится? — Я поднесла увесистый серебряный диск к лицу чахлой девицы, и она, закатив глаза, грохнулась в обморок.
Мне удалось добраться до знамени и, переломив древко, вооружиться его обломком. Растолкав обалдевших вампиров, я направилась в покои "Спящей красавицы". За дверями разыгрывалась прелюбопытнейшая сцена. Коленопреклоненный Дракула замер перед пышным ложем, а приподнявшаяся на локте Танька одаривала его блаженной улыбкой. Несмотря на серьезность ситуации, выглядело все это очень комично. Эх, Танька, мало того, что Тутмес похоронил тебя в саркофаге, теперь ты собираешься целоваться с вампиром, а еще круглая отличница…
— Оставь в покое Таньку, вампир проклятый!
Граф поднял голову, посмотрел мне в лицо черными-черными, бездонными глазами. Он промолчал, зато заорала "принцесса":
— Барышева, отстань! Сто лет я ждала Прекрасного Принца — он должен был пробраться к замку сквозь дремучий лес, въехать ворота на белом коне, отыскать меня и поцеловать. И здесь. Не
мешай мне, Виктория!
— Панкратова, твой принц — обычный кровососущий мертвец. Проще говоря — вампир.
— Врешь! Ты просто завидуешь мне.
Тем временем Дракула вновь потянулся к Танькиной шее. Я подошла поближе и помахала медальоном перед его носом. Он отпрянул.
— Смотри, он не выносит серебра. А теперь взгляни на тех, кто поджидает у двери. Разве это люди? У них же видны клыки!
Танька ошалело верить мне по-прежнему не желала:
— Он красивый. Он самый настоящий Прекрасный Принц. Может, скажешь, что он не похож на принца?
— Он похож на изголодавшегося вампира.
— Я не верю тебе, Барышева!
Дракула протянул к ней свои узкие ладони, Танька подалась навстречу… Было обидно и больно — я верила Незнакомцу, успела привязаться к нему. Он казался единственным человеком в этом отвратительном мире воплощенных кошмаров. А теперь выяснилось, что Незнакомец в Черном — такое же чудовище, как и все обитавшие здесь существа. И все же я не желала ему зла. Кем бы он ни был, он относился ко мне, как друг.
