— Да. Я раньше думала, что такое можно увидеть только в "ужастиках".
— Когда Проход открыт, каждый может воплотить в реальности свои самые жуткие фантазии. А все, что ты видишь перед собой сейчас, — игра воображения. Воспринять измерение зла таким, какое оно есть, невыносимое испытание для человека, нас спасают иллюзии. Но поторопись — картинка скоро начнет расползаться, и возникнут черные провалы, я их называю глазами Бездны. Вот, кстати, и первый, — я здорово тебя заговорил…
Незнакомец откинул свои на редкость блестящие темные локоны и указал куда-то вверх. Мой взгляд скользнул в том направлении, и я увидела сиявшую на потолке ярко-черную кляксу. Она была невелика по размеру, но явно таила себе угрозу.
— Так постепенно исчезнет все. Времени осталось совсем немного. Учти, комнатах может происходить все, что угодно. Когда ты решишь возвращаться, одна или с друзьями, то либо вновь окажешься в коридоре, либо в другой комнате. Коридор ведет к жизни, в лабиринте реальностей — тупик. Тем не менее, все не так плохо, Виктория, помни — зло сильно, но несовершенно, в нем всегда можно найти трещинку.
Вдохновившись жизнеутверждающим напутствием Незнакомца в Черном, я отворила дверь… А за дубовыми створками бурлил карнавал. Небо переливалось всполохами разноцветных фейерверков, огни отражались в темных Бодах пруда, а на противоположном его берегу стоял шикарный, ярко освещенный особняк. На тропинке появилась мило беседующая парочка. Молодой человек имел личину розового упитанного поросенка, а лицо девушки скрывала полумаска в форме крыльев бабочки.
— Сударыня, не видели здесь юную особу с разноцветными волосами и серебряным колечком под левой бровью? — поинтересовалась я. — А может быть, вы встречали мальчика лет тринадцати, у которого на макушке всегда торчит хохолок из волос?
— Как я могу видеть?
Девушка сняла маску, и мне едва удалось сдержать испуганное восклицание — у нее не было глаз! Глазницы затягивала ровная румяная кожа. Мутантка хихикнула и умчалась в заросли сирени, увлекая за собой нерасторопного кавалера. Его третья нога мелькнула в воздухе, едва не задев меня по лицу. Надо признать, это был очень своеобразный карнавал…
— Я лицемерила, я лицемерила, — две пожилые дамы подошли к воде, — и вот маска стала моим лицом. Доктора говорят — ее нельзя снять, она вросла в череп. Миленькая маска, ты не находишь, дорогая?
— Очень мило, очень мило, но еще лучше она бы смотрелась без головы.
