Совершенно пусты! Теперь беру мой волшебный жезл, и, как скоро проведу им по их устам, произнося известные халдейские слова, которым выучил меня незабвенный мой наставник, они тотчас станут рассуждать, как рассуждали на шее у голкондцев. Шамбара-мара-фарабам-баламбалыку! почтенные головы № 1, рассуждайте!.. О, видите! все вдруг развевают рты! Слушайте со вниманием.
Головы на полках. А! — Э? — Мм! — Э! — Вот все опять закрыли уста, ничего не сказавши! Жаль!.. Не приписывайте этого, однако ж, милостивые государи и государыни, недействительности моего магнетического жезла: он тут нисколько не виноват, и я не стану вас обманывать.
Хотя это очень дорогие головы, однако ж они именно столько умели сказать и при жизни. Оно, конечно, немного, но что прикажете делать!.. Поэтому они всегда подавали мнения свои письменно. Теперь прошу почтенное собрание подойти поближе к шкафу и читать ярлыки, прилепленные к носам: вы увидите, кому они принадлежали. Прошу без церемонии!.. Постойте: одна из них, на верхней полке, хочет сказать что-то любопытное.
Одна из голов. А я согласна с мнением тех, которые сказали: «О!»
— Видите ли, как славно рассуждает! Погодите: я сейчас сниму ее и скажу вам, чья она. Ах, какое несчастие!.. — ярлычок куда-то отвалился, и я теперь не припомню имени почтеннного мужа, на чьих плечах она процветала. Но знаю наверное, что она украшала какого-то почтенного мужа; в этом шкафу все порядочные головы, все № 1, которые то и дело подавали мнения свои о других головах.
А между тем как эти господа изволят любоваться на со кровища моего первого шкафа, за который лет шесть тому назад давали мне два миллиона наличными в Бельгии — там тогда нужно было рассуждать о разных высоких предметах и был большой запрос на головы, — между тем я покажу собранию шкаф № 2, с надписью — головы-кукушки, с умом, сзерновавшимся в одно неподвижное понятие. Вот они. Редкие головы! на вид они похожи на обыкновенные головы; но отличаются от всех прочих тем удивительным свойством, что всю жизнь кукуют одною какой-нибудь идеей, которая свила себе гнездо в их мозгу и при всяком случае, высунув сквозь рот голову, поет всегдашнюю свою песенку. Я бы заставил их показать свое искусство, но это не очень любопытно: о чем бы вы ни рассуждали с ними или в их присутствии, одна из них регулярно, всякую четверть часа пропоет вам: куку, мануфактура! — другая: куку, акупунктура! — иная: куку, Шеллинг! — эта: куку, Бентам, куку!.. Вы можете поверить мне на слово: тут нет обмана. Вся занимательность в том, что они здесь подобраны все одинакового свойства: в Голконде, где часы еще не были изобретены, их употребляли вместо стенных часов, и у мудрого султана Шагабагам-Балбалыкума в каждом углу бесчисленных его палат стоял один голкондец с такою головой; в Европе я продаю их довольно выгодно в разные комитеты и ученые общества.
