Курица не баба, сапоги не сожрет.
«Ну какое же извращение, — думала Дюймовочка, — если это любовь?»
— Я долго пытался понять, — говорил заезжий мужик, — чего это мы так странно живем? Не совсем хорошо живем, хочу я сказать. Климат вроде ничего, земля обильна. Да порядка в ней нет! Пришлите хоть кого, что ли.
— Ладно, будет вам мандарин, — сказали китайцы.
— И муэдзин, — добавили арабы.
— Чтоб не перессорились, их разделит миротворческий корпус НАТО, подытожил госсекретарь.
— Ой, спасибушки! — завопил мужик
И пошла в земле русской житуха куда более странная…
— Лично я похмеляюсь пивком, — сказал Илюха, а Нестор вовремя подсуетился и записал этот примечательный факт.
Тяжела и неказиста жизнь простого летописца, да ведь? Всегда приходится считать, что какой-то парень важнее тебя. Его слова исторические, а твои — нет. Ты ведь так себе, пишущая машинка. Это чрезвычайно огорчало Нестора. Поэтому он так много фальсифицировал. Перевру, думаю, исторические слова, авось и мое в истории сохранится.
На самом деле, конечно, похмелялся Илюха водой колодезной…
А вот Добрыня и в самом деле пивком.
Только Алеша предпочитал похмеляться с утреца свеженькой басурманской кровью.
Выйдет в чисто поле, зарежет кого, и похмеляется. Тем и славен был в свое время, так и называли Алеху — герой, мол, своего времени.
Когда в древлянские земли вошел миротворческий корпус НАТО, все трое бросили родные дома и предпочли соленую партизанскую участь.
— Ты всегда будешь такой нежной? — пытливо спрашивала подруга Дюймовочку.
— Я тут подумал, — объявил Шопенгауэр, тренированно всаживая пули в мишень. — Не пора ли переосмыслить? Я пересмотрел, суки. Вчерашняя тоска, на х…, отменяется. Отныне, на х…, все по-другому. И жизнь хороша, и жить хорошо. Забил косячок и радуешься. Зашибил человечка и балдеешь. А уж работенку какую провернул — вообще кайф, до конца дней своих. Не убили — счастлив. Убили — х… с ней. Какой, бля, пессимизм к собачим херам? На свете столько всего несделанного, столько работы, столько дел — о…еть. Смотрю на все это дерьмо и радуюсь. Мне — поднимать страну из экономического провала. Мне — творить из ничего новую веру. Мне — призвать людей к новой жизни: к яркости и к цвету, к отвязке и к любви, к работе и к подвигу. Мне — создать религию завтрашнего века. Мне — думать об идеологии национальго возрождения. Мне, суки, Хартлэнд на ноги ставить, мне, слышите, ублюдки и долбоебы! Потому что никто, блядь, этого не сделает за меня, все лентяи сонные, или воры, или мудаки, или на содержании у спецслужб.
