Интереснее с другими, там еще население завалялось. Они, конечно, ничего не знают с отрочества, не говоря уже о пеленках и моменте зачатия. Они и до собственного зачатия ничего не знают. И в двадцать лет на правду таращатся, как козел на старые ворота. К тридцати годам они еще деградируют. К сорока забывают то, что знали в тридцать. К пятидесяти ухитряются похерить даже то, чем располагали в момент собственного зачатия. Для них, конечно, и голый палец в новинку, если они ничего не знают. Таким можно нараспев читать телефонный справочник, — нечего не поймут и примут за просветленного. Только сколько бисера не мечи, а Иван дурак все равно желудями питается. И вот это фундаментально. С желудей на правду ни один поросенок в истории не переходил. Просто у него такая физиология, что мозговые нейроны сразу загибаюся в хвостик. Вряд ли в этом виноваты среда и тяжелое пасмурное детство.
Таким образом, любая аудитория сразу делится на две категории, и с любой из них разговаривать бесполезно — по разным причинам, конечно, и Артур Шопенгауэр эти причины знал. Между тем он делал, что делал, и это обьясняется достаточно просто: если предположить, что он говорил не к аудитории, что смешно, а к Человеку, что еще смешнее, но все же оставляет надежду. Ну мало ли: стоишь себе, ведешь пассионарные речи, а из под коряги вылазит вдруг Человек. И говорит спасибо. Мол, жил я серым мышонком, а тебя послушал и ушел в нормальные мужики. Буду, говорит, фюрером всея Руси. И вот это, конечно, лучшая награда для ведущих пассионарные речи. Поэтому пассионарные речи надлежит вести везде и всегда, наплевав на их банальность и непостигаемость. Человек обязательно появится. Надо только встать у коряги и говорить достаточно долго.
Ну не водилось в лесу коряг! Между тем Шопенгауэр говорил достаточно продолжительно для того, чтобы вызвать искомое. И Человек появился. Он вылез из дупла. А как же иначе? Летопись умолчивает о том, что делал Человек в дупле. Наверное, спал. Или медитировал. Не исключено, что вычесывал блох. Для всемирной истории это не примечательно, тем не менее она фиксирует совершившееся — долгожданный Человек покинул дупло и спустился на землю.
Он выпрыгнул, приземлился на зеленую траву, принюхался к воздуху. Атмосфера пахла хорошо и подозрений не вызывала. Человек поправил шкуры, в которые был задернут, затянулся невесть откуда взявшейся папироской и выдохнул дым.
— Ну бля, ни х… себе, — сказал Человек, пуская дым в ясное и чистое небо.
