— А за что? — спросил он невинно.
— Ты ведь знаешь, — почти ласково сказал пророк.
— А я вот и не знаю, — признался главный масон.
— Ну а как тебя не убить? — закричал Шопенгауэр. — Как тебя, суку, не убить, ну подумай сам? Мы охрану твою завалили, а тебя не убить, да?
— Не понял, — искренне сказал он.
— Ты ведь должен понимать такие вещи, — Шопенгауэр сел напротив, положил ногу на ногу. — Есть судьба и есть карма. Человек не сам друзей и врагов выбирает, он то берет, что карма дает. Детерминизм, ты ведь знаешь. Даже взгляды человек не сам выбирает! Это сложно понять, конечно, но это так — а когда понимаешь, кажется просто, очень просто. Человеку, например, кажется, что он сам определяется в политических пристрастиях, да? Да нет, он берет, что судьба дает. Очень пошло дает причем. Я простое приведу: пацана во дворе побили, или у парня любовь несчастная, или еще какая лабуда. Одним словом, хреново ему живется, раздражение скапливается, энергия нетраченая, злоба закрытая — и попадает ему в руки оппозиционная книжечка. Ему же надо злобу плеснуть? Начинает парень нелюбить правяший строй, идет в подполье или еще хрен куда, и кажется ему, мудаку — за счастье народное борется, против разной нечести, а на самом деле просто били его, просто девушки не было, денег, может быть, нехватало. Вот тебе и социальный экстаз, вот тебе и народное, на х… дело. Есть в Росси такая женщина Валерия Новодворская. Соловьем хрюкает. Так ее в зверинце показывать: как образец и классическое создание, как добрым молодцам урок, что и почему в этой жизни.
— Ты все здорово говоришь, — зевнул предиктор. — Только я при чем? Тебя что, в детстве мочили? В парашу кунали? Или баба не дала? Оправдаться хочешь?
— Твой мать, сукин пес! — заорал Артур. — Угондоню, блядь, на х…, уе…у как придурка траханого! Я таких как ты, в дерьме топил, понял, бля? Я таким черепок сносил, бля, и ручки выдергивал. Показать, на х…?
— Ладно, — просто сказал предиктор. — Считай, что я понял. Все мы так можем, пока живые. Только я правда не уяснил, чего от меня надобно-то?
— Ничего, — успокоился Шопенгауэр. — Лично мне от тебя ничего не надо. Я ничего против тебя не имею. И не собираюсь иметь. Но я ж тебе говорю — не мы себе врагов выбираем. И друзей не мы выбираем, сами выбираются. Я ведь зачем на свет появился? Чтобы действовать. И без разницы особой, на чьей стороне. Чай, не дурак, искать на земле сермяжную правду. Ну и получилось, что друзья хотели тебе башку свинтить, так уж у них вышло, карма такая, наверное.
