— До скорого, комиссар.
— Боюсь, пройдет немало времени, прежде чем я снова сюда заявлюсь, — печально хмыкнул да Силва.
Официант испуганно воззрился на него.
— У нас что-нибудь не в порядке, комиссар?
Да Силва окинул взглядом такое знакомое ему пустое заведение и вздохнул.
— Он слишком хорошо известен, — загадочно бросил он и удалился.
Антон Свердлик сбросил с плеч ношу на землю, сел на нее, привычно потер плечи в тех местах, где в них врезались ремни, и перевел дух. Гигантские деревья, казалось, отступили от поляны, где остановились двое мужчин, давая возможность увидеть голубое небо; вокруг продолжали звучать характерные крики джунглей, но до этой маленькой прогалины они доносились лишь тихим музыкальным сопровождением, которое дремучий лес предоставлял как соответствующий фон для отдыха. Рослый охотник вытер со лба пот и поднял глаза на стоящего перед ним блондина.
— Присаживайтесь. Отдохните. До посадочной полосы идти ещё несколько часов. Как вы себя чувствуете?
— Очень хорошо. — Веснушчатый парень осторожно присел, потянулся и ухмыльнулся. — Вы здорово меня подремонтировали. Просто не знаю, как благодарить.
Антон покачал головой.
— Это я должен вас благодарить. Вы внесли весьма желанное разнообразие в наше монотонное существование в этих чертовых джунглях. Хотя такая монотонность мне, в сущности, нравится. И я думал, что ещё долго смогу ею наслаждаться… — отбросив эти мысли, он поднял голову. — Но мне будет не хватать наших разговоров и игры в шахматы.
Блондин подался вперед и, наморщив лоб, посмотрел на спутника.
— Почему вы здесь торчите? Ведь вы ученый, я знаю. Я просмотрел несколько ваших книг. Если причина в деньгах, убежден, вы могли бы найти что-нибудь получше…
Антон усмехнулся.
— В деньгах? Нет, мой друг, дело не в деньгах. Мой счет в Цюрихе многих привел бы в изумление. Но что такое деньги? Лишь средство, чтобы купить себе что хочется, чтобы позднее обнаружить, что получил совсем не то, чего хотел. — Его лицо стало серьезным, он пожал плечами, стряхнул мрачное настроение и перевел взгляд на плотную стену деревьев.
— Почему я здесь торчу? Потому что мне это нравится. Я люблю здешних людей, люблю уединение. Знаете, мост угрожал моему уединению. Только представьте, пройдет немного времени, и Санта Изабель станет небольшим городком, затем деловым и торговым центром, а потом? — Он развел руками, как будто демонстрируя гигантские размеры перенаселенной Санта Изабель. О, Господи! Все к этому идет. А мост… его построят снова, верно? Так куда отсюда? На Амазонку? А потом? — Он посмотрел на собеседника. — Почему я здесь остаюсь? Потому что предпочитаю эту жизнь той, которую вел раньше, потому что она мне кажется достойной того, чтобы её сохранить. Та жизнь, которая осталась позади, меня не устраивала. Я не хочу участвовать в убийственной конкуренции, которая сегодня правит миром, чтобы поддерживать некий стандарт, который, в сущности, ничего не стоит. Я не терплю ненависти, алчности…
