Карлос тотчас вскочил, прижав к животу свою шляпу.
— Сеньор?
— Твоя жена готовит одно из моих каноэ, — сказал Антон по-португальски, медленно и отчетливо выговаривая слова. — Моя жена ей помогает. Они положат туда все, что понадобится для поездки вниз по реке и обратно. Это моя лучшая лодка, так что обращайся с ней аккуратно. — Он протянул руку. — Здесь два листа бумаги и иностранные деньги. Бумаги ты должен отдать на телеграфе в Порто Итапура. Они отправят их по адресу. Ты знаешь, где Порто Итапура?
— Да. И я найду телеграф.
— Хорошо. Но сначала ты найдешь банк и поменяешь иностранные деньги на крузейро. Крузейро ты заплатишь человеку, который отправит телеграммы. Телеграммы на иностранном языке — на языке американцев, — но их нужно передать буква в букву, неважно, понимает он их или нет. А ты будешь ждать там, пока телеграммы не передадут. Понятно?
Карлос кивнул, Антона строго добавил:
— Эти телеграммы очень-очень важные. Я полагаюсь на тебя. И надеюсь, что ты не потеряешь деньги и не потратишь их ни на что другое. То, что останется, можешь взять себе. Все понял?
Карлос кивнул и откашлялся.
— Моя жена…
Антон сдержал улыбку.
— Твоя жена про эти деньги ничего не знает. Но если не исполнишь в точности все, что я сказал, она о них узнает.
Карлос выпрямился во весь свой рост — метр шестьдесят восемь сантиметров. Его черные глаза сверкали.
— Сеньор, даю вам слово!
— Ладно, тогда возьми эти бумаги и береги их как зеницу ока.
Карлос сунул бумаги в карман и застегнул его. Затем обратился к человеку в постели. Хотя он знал, что иностранец не поймет, но следовало соблюдать приличия.
— Ваши телеграммы будут отправлены, сеньор, можете на меня положиться, — произнес он со скромным достоинством, развернулся на каблуках, размашистым жестом нахлобучил шляпу и гордо зашагал на улицу.
Половина деревни — по меньшей мере, человек двадцать, включая его жену и двоих его старших детей, — собрались на берегу, чтобы его проводить. Хотя никто толком не понимал, в чем, собственно, состоит его миссия, в том, что это дело чрезвычайной важности, не было ни малейшего сомнения. Даже жена впервые за многие годы смотрела на него с гордостью, а дети, казалось, были просто ослеплены величием отца. Карлос долго рассматривал груз, уложенный в каноэ, затем удовлетворенно кивнул и сел в лодку. Услужливые руки оттолкнули каноэ от узкого песчаного мыса; он взял весло и умело направил лодку по течению. С безоблачного неба палило раскаленное солнце; он глубоко вздохнул, опустил весло в воду и начал грести.
