Он знаком велел Мютано задернуть занавеси на высоких окнах библиотеки, так что мы оказались в полутьме. Затем он подошел к маленькой масляной лампе, стоявшей на небольшом столике, высек огнивом искру, зажег фитиль, поставил за лампой вогнутое, отполированное до блеска зеркало и поманил меня к столу, куда положил листок белоснежной бумаги.
— Сколько видов основного света можно насчитать в этой комнате? — спросил он.
— Два, — ответил я. — Яркий, белый, от лампы с зеркальцем, и более тусклый, мягкий, который сочится через полотняные занавеси.
— Прекрасно. А теперь хорошенько рассмотри тень на этой бумаге. Что ты видишь?
Он взял со стола маленький кинжал, которым обычно вскрывал печати на документах, и поставил его перпендикулярно к поверхности, придерживая кончиком пальца.
— Я вижу две тени. Голубоватую, которая падает от лампы, и мутно-желтую, созданную светом, проникающим в окно.
— Именно так тебе кажется, — кивнул Астольфо и сделал знак Мютано задернуть тяжелую атласную штору поверх занавесей.
— Что ты видишь сейчас?
— Синяя тень от лампы превратилась в черную.
— А края?
— Раньше они были более расплывчатыми. Сейчас же стали очень четкими.
Он кивнул, и Мютано раздвинул занавеси. Астольфо потушил лампу.
— А тень от кинжала?
— Тонкая, размыто-серая, неясная. Самая обычная, я бы сказал.
— Обычных теней не бывает: тебе часто твердили об этом. Свет от лампы и свет, пробивающийся сквозь занавеси, дополняют друг друга, а результатом становится ложное видение. Твои глаза обманывают тебя, и причина проста: смешение двух видов света. Первые лучи солнца на востоке будут сливаться с отступающей темнотой остальной части неба — темно-серый, переходящий в розоватый. Тень, которую ты наденешь, должна дополнять эти цвета, и хотя не станет невидимой, это невозможно, но обманет зрение посторонних.
— Каким же тогда должен быть цвет?
— Подумай сам.
— Я могу полагаться только на свидетельство своих чувств, как бы обманчивы они ни были. Этот нежно-голубой может стать дополняющим, не так ли?
— Да. Это один из дополняющих цветов, но не забывай, что на исходе часа интенсивность и оттенок света изменится.
— Значит…
— Значит, у нас будет многоцветная тень, состоящая из нескольких оттенков, — объявил Астольфо. — Они будут вытекать друг из друга и перетекать друг в друга, как полосы радуги, в том месте, где водопад вливается в бассейн лесного ручья. В этом случае ты сможешь переходить с места на место и казаться частью естественных изменений утреннего освещения.
