Путь начинался с Урала | страница 20



— Вот оно, уязвимое место! — воскликнул башенный стрелок М. Г. Фролов. Пока он повернет башню, я его раз…

— …И мимо, — сострил радист-заряжающий В. И. Русанов.

Все засмеялись.

— Не промахнусь, говорю это в присутствии комбрига, — запальчиво возразил башенный стрелок.

— Верим, верим, — поддержал я Фролова.

Танкисты рвались в бой, хотели скорее прийти на помощь тем, кто сражался с фашистами. Я разделял чувства однополчан. А на душе было неспокойно: ведь жесточайшая битва шла на земле, где я родился и вырос. В каких-нибудь тридцати километрах отсюда находилась родная деревня. Я знал, что односельчане пережили ужасы фашистской оккупации. Но живы ли родные? И если живы, то как им там сейчас, в непосредственной близости от фронта? Хотелось скорее получить боевую задачу и гнать, гнать фашистов с советской земли, из моего родного края. Грусть по дому щемила сердце.

Задумавшись о доме, я не заметил, как к штабному автобусу подошел командир корпуса генерал Г. С. Родин. Он протянул мне руку:

— Здравствуй, Фомичев. — И, окинув меня взглядом, тут же спросил: — Не захворал ли?

— Да нет, товарищ генерал, не жалуюсь.

Генерал хитро подмигнул:

— По дому заскучал? — И, сделав паузу, добавил: — Ничего, Фомичев, изгоним врага с родной земли — и тогда поедем к родным и друзьям.

— И я так думаю, товарищ генерал. Только больно сознавать, что враги топчут родные края. Эти места с детства близки моему сердцу.

Комкор удивленно спросил:

— Уж не родина ли это твоя?

— Возле города Белева, точнее, в семи километрах от него — деревня Слобода. Там родные мои, не знаю, живы ли.

Генерал Родин присел на ящик из-под снарядов и, положив руку мне на плечо, сказал:

— Выходит, мы земляки. Я ведь с Орловщины… Ладно, сегодня же поедешь домой. Завтра будет поздно.

— Товарищ генерал, — робко начал я, — в самом деле можно?

— Поезжай, поезжай. Только в двадцать ноль-ноль быть в бригаде. Добро?

Я рванулся с места:

— Дорошевский! Виктор, машину скорее!

Шофер растерянно смотрит на меня:

— Случилось что-то?

— Полный вперед! — крикнул я.

Виллис, петляя среди сосен, помчался в сторону Белева.

В родных краях

Разбитая дорога была запружена войсками. В сторону фронта тянулись груженые студебеккеры, туда-сюда сновали юркие полуторки, шла матушка-пехота, втаптывая в грязь колосья ржи.

Ярко светило солнце, и его лучи согревали напоенную дождями землю. Наш виллис обогнал группу раненых и проворно взобрался на косогор. Рядом колосились густые хлеба, среди которых виднелись черные полоски — следы танковых гусениц.