— О, у него нет никаких приключений, — решительно заявил он. — Джо прослужил десять лет в машинном отделении на одном грузовом пароходе и занимался только тем, что бросал уголь в топку. Какие у него могли быть приключения, правда, Джо?
— Что правда, то правда, — поспешил согласиться Джо, благодарный своему приятелю за помощь. — Приключений у меня не было.
— Он даже не может в карте разобраться или, скажем, сплести трос, продолжал Бил, заранее отводя подозрения, которые могли бы возникнуть, если бы к Джо обратились с подобными просьбами.
— Что правда, то правда, — снова согласился Джо. — Этого не могу.
— Он, по существу, сухопутный моряк, — разглагольствовал Бил, — он не отличит мачту от трубы. Вы уж не обижайтесь, если он не сможет быть таким же полезным, как я.
Керол засмеялась.
— Ну, в машинном отделении тоже кто-то должен работать, — мягко сказала она. — Иначе ведь корабль не сможет двигаться.
— Правильно, мисс, — воскликнул Джо, который уже начал тяготиться тем, что его представляют таким болваном. — Кочегары на пароходе так же нужны, как и другие матросы.
Между тем Майкл стоял у штурвала и вёл катер на большой скорости, опережая отлив. Питер разложил на столе карту и рассматривал её.
— Ни слова о том, что мы слышали, — прошептал он на ухо Майклу. Нам нельзя рисковать. Каждое наше слово может передаться по воздухопроводу — учти это. Если морякам и придёт в голову мысль, что мы их подслушали, то пусть хоть не догадываются, что это можно сделать при помощи воздухопровода.
В половине девятого Джилл и Керол расположились на палубе под горячими солнечными лучами, а моряки, стараясь укрепить хорошее впечатление, которое они произвели на девочек, принялись мыть посуду. «Нырок» в это время шёл мимо пристани Тилбери, где как раз происходила посадка пассажиров на огромный пароход. Два смуглых моряка, склонившись над поручнями кормы, помахали руками команде катера. Майкл ответил таким же приветствием.
На протяжении следующих одной–двух миль им то и дело попадались встречные буксиры, и Майкл, по указанию Питера, старался держаться как можно дальше от них, поэтому волны, поднятые буксирами, почти не доходили до «Нырка». Вскоре устье стало шире, и волнение улеглось. Некоторое время вода в реке всё ещё оставалась очень грязной, но постепенно она начала приобретать присущий морю голубой цвет.
Бил вернулся в рулевую рубку, и Питер не пожалел об этом, так как на карте видно было, что вдоль обоих берегов устья встречаются наносы грязи, отмели и останки затонувших кораблей. Они с Майклом встали рядом с моряком и по карте внимательно следили за продвижением катера, запоминая все особенности этого сложного пути.
