Любил звуки трубы и с удовольствием повторял про себя слова к каждому сигналу.
С генерал-марша начинается седловка: «Всадники-други, в поход собирайтесь…» Перед атакой: «Славы звук нас зовет на врага, вперед. Ура! Стремя в бок — и марш, марш!» Или приказ спешиться: «Долой с коней, слезай скорей, пешком сразимся с нашим врагом». И коноводам: «Ну, подавайте нам коней, врага настигнуть чтоб скорей».
…Горнист протрубил подъем, и казаки повскакивали, а Суходолов начал разжигать костер под медным котлом. Вчера заработал наряд вне очереди и теперь должен был варить борщ из молодых виноградных листьев и бараньего сала.
Дело было так: Алексей малость лишнего выпил с односумом Евлампием Селивановым, и когда тот сказал, что чхать ему — ну, он покрепче ввернул, — под турками болгары или нет, Суходолов так звезданул ему в ухо, что тот с копыт долой. Началась драка, а в драке Алексей не помнит себя. Проходивший мимо есаул Афанасьев пресек ее, наказал Суходолова. И все равно он не жалеет, что заехал Селиванову.
«Кремена, верно, досматривает последние сны…»
…Стлался сиреневый туман, забивал узкие улицы, инеем оседал на скученных черепичных крышах. Возле ущелья, словно стражи, стояли два монастыря. Издали казалось, они парят в воздухе.
И вдруг трубач заиграл тревогу: «Скорее седлай коня, но без сутолоки, оружие проверь, себя осмотри, тихо на сборное место веди коня…»
— На ко-о-нь! — раздалась команда.
Бросив котел, Суходолов поспешил к Быстрецу.
* * *
Казачью полусотню вел есаул Афанасьев. Он получил приказ от генерала Гурко установить связь с Кавказской казачьей бригадой, разведать местность впереди; сейчас, сориентировавшись по компасу, держал путь на Суходол и Плевну. Всходило солнце. Длинные тени от всадников легли на дорогу.
Афанасьев молодцевато ехал на своем поджаром гнедом Турчине, таком же горбоносом, как и его хозяин. На лбу у есаула белая повязка. «Все ж позавчерась мы неплохо показались при Сельвии. Едва сотня соседа рассыпалась в наездники и завязала перестрелку с турецкой цепью, как мы, обскакав правый фланг неприятельской кавалерии, врубились в их ряды…»
При этом воспоминании настроение у есаула стало еще лучше. Андрею Яковлевичу было уже известно, что он представлен к ордену святого Владимира 3-й степени с мечами, и теперь, прикинув, как будет выглядеть этот орден на груди рядом с другим, да еще с солдатским крестом, Афанасьев приосанился. Орден давал право потомственного дворянства и немалые привилегии его детям. Сам он выслужился из урядников, не получил образования, так хоть сынки получат.
