Шестаков пускает самолет вниз.
Мы нырнули в туман.
Через секунду сильный толчок бросил меня на стенку кабины. Кругом трещало и гремело. Самолет ломал что-то на своем пути. По дну самолета царапало, на его бока сыпались удары. Точно какие-то звери вцепились в него со всех сторон.
Мы врезались в тайгу. И вдруг — новый удар, да такой, что я полетел куда-то вверх тормашками.
Потом сразу стало тихо. Лежу, не шевелюсь и не могу понять: что же мы, живы? В правой руке чувствую сильную боль. Кругом темнота — хоть глаз выколи.
Наконец я встал и выбрался кое-как из фюзеляжа[1]. Смотрю — вылезают и другие. Значит, чудеса все-таки бывают: мы живы.
Вылезли мы и стоим перед своей разбитой птицей, молчим. Кругом туман, тихо. Так тихо, что даже страшно.
«Крышка, все дело пропало», — думаем мы и никак не можем поверить этому.
— Как страшно! — сказала бабушка.
Брат вынул из портфеля синюю тетрадку.
Все наши руки потянулись за ней.
— Что это такое?
— Постойте, постойте... Это подробный отчет о нашем перелете. Хотите, прочту, что с нами было после того, как мы упали?
— Конечно, хотим! Как же не хотим! Читай скорей!
Брат начал читать:
— «Когда летчики немного опомнились, они попытались узнать, где они, куда попали.
А вдруг все приборы поломались? И секстан[2] поломался? И компас разбился? Что тогда?
Аэронавигатор полез в фюзеляж.
Все с нетерпением ждут, что он скажет.
Стерлигов долго возится внутри самолета, наконец вытаскивает оттуда хронометры, секстан и карты.
— Все цело! — кричит он. — И компас не разбился!
Летчики радостно вздохнули.
Но секстан оказался ни к чему. Редкая звездочка вдруг покажется из тумана и сейчас же прячется.
Попробуй — определи.
Тогда летчики снова стреляют в туман ракетами.
Может быть, поблизости есть жилье, люди? Они увидят или услышат, как рвутся ракеты и придут на помощь?
Последняя ракета исчезла, в тумане, а никто не показывался.
Тогда летчики разложили огромный костер.
Может быть его увидит кто-нибудь?..
Тайга молчит. Туман, сырость. И хоть бы какая-нибудь веточка щелкнула, тогда не было бы так жутко от этой тишины.
Летчики поняли, что они бессильны.
Они опять стоят молча и не знают, что делать.
Вдруг Стерлигов закричал во все горло:
— Огонь!
— Где? Где огонь? — Все всполошились и смотрят в туман.
— Ничего не вижу. — говорит Шестаков.
— И я ничего не вижу, — говорит Болотов.
Фуфаев тоже ничего не видит.
— Да вон, смотрите прямо. Должно быть на вершине горы — костер, — тычет Стерлигов куда-то пальцем.
