Честь и бесчестие нации | страница 4
Словом, нет, мы не обиделись. Кое-кто в кулуарах съезда говорил, что надо было послать вам персональное приглашение. Но другие считают, что это бесполезно. Пригласили же вас недавно на свой съезд шахтеры, но вы все равно не смогли порадовать их своим присутствием: надо было принять премьер-министра Люксембурга, еще разочек проштудировать статью Солженицына "Как нам обустроить Россию", побеседовать с очаровательной Джейн Фонда… Короче говоря, дел было, как всегда, по завязку.
Да, повторяю, мы не в обиде. Больше того, пользуясь случаем, мы от души поздравляем вас с Нобелевской премией. А тот факт, что от вашего имени ее получил в Осло накануне нашего съезда член Союза писателей известный поэт-мидовец Анатолий Ковалев, особенно радует нас. Мы расцениваем это как выражение особого доверия к Союзу писателей России. (Смех в зале).
Заодно мы поздравляем вас также с индийской премией Индиры Ганди, с ирландской премией "Конвент мира", с испанской премией принца Астурийского, с итальянской премией Фьюджи, с немецкой золотой медалью Отто Хана. (Оживление в зале). Теперь, полковник, международных наград у вас больше, чем было Золотых Звезд у маршала Брежнева. (Смех в зале). Поздравляем и с этим. Но должны отметить одну странную закономерность: чем хуже положение у нас в стране, тем более высокую и престижную премию вам дают. С чего бы это? (Через несколько дней после нашего съезда М. С. Горбачев получил еще одну премию — "Награду мира" Всемирного методического совета религиозных организаций. А потом — "Звезду Давида" и множество других регалий.)
Здесь, в Театре Советской Армии, с благодарностью вспомнили мы и о том, Михаил Сергеевич, что из своих гонораров вы пожертвовали изрядную сумму на памятник Василию Тёркину — литературному герою Великой Отечественной войны. Из статьи "Известий", бодро озаглавленной "Автор неустрашимого Чонкина вновь москвич", мы узнали, что вы приняли живое участие в житейских делах, в частности квартирных, создателя этого самого Чонкина — другого литературного героя войны.
Итак, одной рукой — за Тёркина, другой — за Чонкина. Прекрасно! Кто же после этого может обвинить вас в односторонности! Хочется думать, видя такую вашу широту, что теперь вы поможете с квартирой и своему товарищу по Политбюро И. К. Полозкову, которому Попов и Станкевич не дают московской прописки. Чем черт не шутит, может, вступитесь и за Литфонд Союза писателей России, который как раз в те дни, когда автор Чонкина получал ордер на новую благоустроенную квартиру, был вышвырнут из помещения на Красноармейской улице.