— Венеция, — сказала она. — Я кое-что придумала. Нам нужно устроить праздник. На прошлой неделе мы хорошо поработали, и это следует отметить. Может быть, съездим пообедать или завтра отправимся в Вест-энд и посмотрим какое-нибудь шоу? Как вы думаете? Что могло бы доставить вам удовольствие в этот уик-энд?
Венеция на мгновение задумалась, а потом медленно ответила:
— То, что могло бы доставить мне удовольствие, невозможно.
— Ерунда. На свете нет ничего невозможного. Скажите мне, что это, и я все устрою.
— Мне хотелось бы еще раз посетить Черри-Триз, когда там будут дети. Когда-то я радовалась этому.
— Ради Бога, объясните, почему это невозможно?
По многим причинам, думала Венеция, ощущая чувство вины. Главным образом потому, что я не слишком одобряла брак Саманты с Тони. Осуждала, презирала, а теперь все это рикошетом ударило по мне. Моя внучка оставила отца ее детей ради другого мужчины. Развалила семью, а я позволила ей это. Но Венеция не могла так сказать, потому что не находила нужных слов. Все было слишком запутанно. Ее мысли напоминали клубок ниток, которым поиграл котенок. Венеция неловко замешкалась и наконец сказала:
— Потому что я им больше не родня.
— Конечно, родня, — возразила Айрин. — Вы по-прежнему остаетесь детям бабушкой.
Прабабушкой, — напомнила Венеция.
— О Господи, ну да! Я всегда забываю. Но это неважно. Вы родня и имеете полное право на визит. Сейчас я схожу в пивную напротив и позвоню дочери.
— И что вы ей скажете?
— Что мы приедем на уик-энд и чтобы она встретила нас в Брокенхерсте. Мы приедем на поезде, который отправляется с вокзала Ватерлоо в семь тридцать. Это сэкономит нам кучу времени. Успеем собраться.
— Но это невозможно! — воскликнула Венеция. — А как же быть с киоском? Завтра единственный рабочий день.
— Нет проблем, — беспечно ответила Айрин, решившая не останавливаться на полпути. — Я попрошу Джо, торгующего в соседнем киоске, чтобы за нашим прилавком посидел его сын. Такое уже бывало. Конечно, выручка немного упадет, ну и что? Я уже говорила, что последние недели торговля шла бойко. Я могу себе это позволить. — Она поднялась и вышла.
— Постойте! — крикнула ей вслед Венеция. Она хотела сказать, что нечестно ставить Фелисити перед фактом, не спросив разрешения заранее. Но было уже поздно. Айрин исчезла за дверью «Виноградной грозди».
Стоял вечер пятницы. Фелисити кое-как умудрилась навести в Черри-Триз порядок. У нее хватило времени даже на то, чтобы побрызгать мебель аэрозолем. Запах свежей полировки придает дому чистоту и уют. Это была одна из маленьких хитростей ее матери, которую Фелисити с удовольствием позаимствовала. Она съездила за покупками, набила кладовку продуктами, которых хватило бы на месяц, приготовила на ужин огромное количество своего фирменного блюда мусаки, представлявшей собой рубленую баранину по-гречески, с баклажанами в остром соусе, — и салата, половину которого собиралась заморозить и съесть на следующей неделе.
