— Знаю, старушка. У Венеции от меня секретов нет.
— А теперь я обнаружила, что Венеция этого не одобряет, — сказала Саманта.
— Знаю и это. — Лерой тяжело вздохнул. — Что это с вами, ребята? Велика важность! Неделю один, потом другой. Какая, собственно, разница? Люби, покуда любится, и радуйся жизни!
— В том-то и дело, Лерой. — Саманта громко высморкалась и вытерла глаза. — Есть разница. Наверно, потому, что нам не хватает твоей беспечности. И потому, что на самом деле мы вовсе не нравимся друг другу.
Лерой раскурил самокрутку, выдохнул дым и помахал ею перед носом Саманты.
— Держи-ка.
— Нет, — сказала Саманта, тут же пожалев о своей откровенности и становясь чопорной. — Я не курю травку.
— Ну не будь такой занудой! — Лерой засмеялся, а потом вредно хихикнул. — Старушка, можешь не задирать передо мной нос. Я прекрасно помню, что в свою бытность моделью ты курила травку, чтобы сохранить стройность. — Он снова помахал самокруткой. — Ну, давай. После этого все видится в другом свете.
— Это запрещено, — сказала Саманта. Лерой выпустил колечко дыма.
— Всем начхать, — серьезно ответил он. — После одного косячка никто не лезет в драку. Это тебе не пиво.
— И все же это запрещено.
— Так и быть, на той неделе брошу, — широко улыбнулся Лерой. — Честное слово. — Он прижал руку к сердцу, снова поднял глаза к небу и сунул Саманте самокрутку.
— О черт! — сказала Саманта и приняла ее.
— Садани, старушка, — велел Лерой. — Садани.
Саманта затянулась раз, другой, третий и отдала тлеющий окурок Лерою. Затем расслабилась, улыбнулась, ссутулилась и вытянула ноги. Яркая шапочка Лероя озаряла всю улицу.
— Ты прав, Лерой, — медленно сказала она. — О чем мне волноваться? Все о'кей. — Она захихикала и поднялась. — Я люблю всех, и все любят меня. Я еду домой.
Лерой блаженно улыбнулся ей вслед.
— Видишь, на что способен один маленький косячок? Превратить мир во вполне приличное место.
Саманта неуверенно направилась в сторону стоянки такси, но затем остановилась и обернулась.
— Лерой, сделай одолжение. Дай Венеции пару раз затянуться. Может быть, это заставит ее смягчиться.
Лерой в ужасе замотал головой.
— Нет, старушка! Я знаю леди Англию. Старуха взбесится. Стоит показать ей это, — он взмахнул самокруткой, — как она проломит мне башку битой для крикета, которая стоит у нее в прихожей!
Всю обратную дорогу Саманта лучезарно улыбалась таксисту. Наконец бедняга испугался, опустил разделявшее их стекло и, как делают все лондонцы, если кто-то пытается заглянуть им в глаза, уставился прямо перед собой. Но Саманта, окутанная собственным маленьким облаком, ничего не замечала. В конце концов она добралась до Сент-Джонс-Вуда еще под кайфом и отдала детям все деньги, которые были у нее в кошельке.
