— Позволь увезти тебя от всего этого, — с легким трепетом промолвил Пирс.
Он не сказал, что любит ее (насколько знала Саманта, он никогда не сказал бы так), но действительно увез. И теперь, спустя год с лишним, она жила в его роскошном доме в районе Сент-Джонс-Вуда. Пирс был сторонником минималистского стиля, обходился минимумом мебели, а после складок и оборок дома в Нью-Форесте Саманта была готова к переменам. Эта спартанская обстановка казалась ей красивой и успокаивающей.
Но, когда приезжали дети, сразу же возникали проблемы. Ей нужно было постоянно убирать с глаз долой грязные кофейные чашки, бутылки из-под кока-колы, комиксы, журналы. Никакие другие дети не оставляли после себя столько крошек, не ели столько корнфлекса и не выпивали столько молока.
Она знала, что детям, привыкшим к удобному сельскому дому, не по душе здешняя больничная атмосфера. Но когда они жаловались, Саманта говорила:
— Милые, тут по-другому, только и всего. Вы привыкнете. — Она отчасти верила собственным словам, но внутренний голос шептал ей, что дети не привыкнут никогда.
— Тут нам негде делать мотоцикл, — однажды хором проворчали Филип и Питер. Сборка мотоцикла была их последним увлечением. Во всяком случае, была им до переезда в Лондон.
— А я не могу кататься в Сент-Джонс-Вуде на Белых Носочках, — сказала Хилари.
— Все это хорошо для Черри-Триз, — ответила им Саманта. — Здесь, в Лондоне, есть куда более интересные занятия.
— Например? — плюхнувшись на диван, мрачно спросил Филип.
— Пирс говорит, что вы могли бы расширять свой кругозор, и я согласна с ним, — сказала Саманта. — Тут полно музеев.
На самом деле Пирс сказал:
— Долго эти дети будут путаться у нас под ногами? Отправь их в Музей естественной истории. Если нам повезет, их сожрет динозавр.
Дети чувствовали себя в Лондоне неуютно, но зато Саманта оказатась в своей стихии. Она была сделана из другого теста. С помощью Пирса она вернулась к карьере фотомодели. Он помог ей создать имидж пленительной зрелой женщины. Она вновь снималась и радовалась тому, что была в центре внимания. Сам Пирс перестал мастерить рекламные ролики и стал редактором очень престижного журнала «Лондонская жизнь», где Саманта под руководством Пирса вела свою маленькую колонку, посвященную оформлению интерьеров. Внезапно она снова стала самостоятельной личностью, а не чьей-то женой. Полноправной личностью. Более того, теперь у Саманты были деньги и возможность покупать то, что ей нравится. Какое счастье, что она не должна никого ни о чем просить! Перестав быть моделью, она чувствовала себя страшной мотовкой, если покупала две пары колготок одновременно.
