Он повернулся к двери. Ничего другого не оставалось. По крайней мере, сейчас. Может быть, позже найдется способ компенсировать им хотя бы часть ущерба. Но не теперь. Он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь так тихо, словно вообще здесь не был.
— Вот ему! — яростно сказал Филип.
Хилари села и посмотрела на него. К ее изумлению, гневно сверкавшие голубые глаза брата были полны непролитых слез.
— Ох, милый, мне так жаль, — сказала Фелисити.
На пороге Примроуз-Хилла стоял Тони, приехавший сообщить о реакции детей. Он выглядел таким безутешным, что Фелисити хотелось обнять его. Но орлиный взгляд стоявшей за спиной матери мешал ей сделать это.
— Похоже, вы сильно удивились, — сказала Айрин, жестом пригласив его на кухню. — Хотите выпить?
— Нет, спасибо, я за рулем. Но я действительно удивился, — признался Тони. — Я думал, они желают мне счастья. Но…
— Что «но»? — поторопила его Айрин.
— Мама! — Фелисити проклинала мать за бесчувственность и поднимала брови, прося оставить их с Тони наедине.
Но Айрин, не обращая на этот жест никакого внимания, налила себе джина и показала Тони бутылку с тоником.
— Да, — ответил Тони бутылке и повернулся к Фелисити. — Я не рассчитывал на такую злобную реакцию. Конечно, это моя вина, потому что я никогда не думал о той боли, которую им причинил развод. А мое решение вступить в новый брак лишний раз напомнило им, что жизнь, к которой они привыкли, кончилась раз и навсегда. Фелисити обняла его за талию. К ее искреннему сожалению примешивались острое облегчение от того, что ей пока не придется знакомиться с детьми Тони, и чувство вины за собственную трусость.
— Дай им время, — сказала она. — Их мир полетел в тартарары совсем недавно. Должно быть, развод нанес им сильную травму. Они не хотят терять тебя и наверняка думают, что я могу отнять тебя у них.
Внезапно Тони задумался.
— А как реагировала на это Аннабел?
У Фелисити вытянулось лицо, но не успела она ответить, как на кухню влетела подслушивавшая за дверью Аннабел.
— Если хотите знать, то я тоже не пришла от этого в восторг!
Тони почувствовал легкую досаду. У его обиженных детей была для этого серьезная причина. Но что заставляет возражать Аннабел, которая никогда не знала собственного отца?
— Ради Бога, почему? — спросил он.
— Потому что мне и так хорошо. Вы мне не нужны. — Аннабел налила себе джина.
— Но я нужен твоей матери, а это для меня главное. — Он отнял у нее стакан. — Ты слишком мала, чтобы пить спиртное.
