— Я слышал, что «подозренье всегда виновную снедает душу», — заметил Киннкэйд, снова процитировав Шекспира. — Ваши грехи вам не дают покоя, Росситер?
— Чушь, — излишне поспешно и нервно прозвучало в ответ. — Что это вы вообразили?
— Да вы так себя ведете, будто вам есть что скрывать.
Росситер нахмурился:
— Мы с вами когда-то виделись, да?
— Ничего подобного, я никогда вас раньше не встречал.
Смущенный Росситер неуверенно покачал головой и, отвязав лошадь, сел в седло.
— Счастливо оставаться, — бросил он Киннкэйду и галопом пустил своего коня вон из города. Мустанг звонко заржал им вслед.
— Ты уже уезжаешь обратно? — спросил у Киннкэйда вынырнувший из темноты Расти.
Киннкэйд кивнул:
— До лагеря далеко добираться, а дорога не станет короче, если я буду здесь стоять.
— Жаль, что при мне нет моего фургона для перевозки лошадей, — сказал Расти. — А то бы я мог отвезти вас обоих.
— Да, это было бы чертовски кстати, — согласился Киннкэйд, садясь на коня. — Береги себя, Расти.
— И ты тоже.
Расти еще долго стоял, с грустью гладя вслед удалявшемуся Киннкэйду.
Было уже за полночь, и Иден давным-давно спала. Правда, спала она урывками, то просыпаясь, то снова проваливаясь в чуткий сон. И вот, почти проснувшись в очередной раз, начала прислушиваться к движению лошадей в корале, к их храпу, сопению и тихому ржанию. А через несколько минут до нее явственно донесся ровный стук копыт. Похоже, кто-то возвращался в лагерь верхом.
Поднявшись, Иден натянула сапоги и выскользнула из своей полотняной палатки. Как и все остальные, она ложилась спать не раздеваясь, в той же пыльной одежде, пропитанной потом, которая была на ней днем. В лагере ковбоев не существовало таких вещей, как ванна, пижама или чистая одежда. Иден по крайней мере умывала лицо и смахивала щеткой большую часть пыли и грязи с волос перед сном, большинство же работников не делали и этого.
Она стояла возле палатки тихо и неподвижно, разглядывая едва различимые в ночи очертания окружавших лагерь холмов. Стоя лицом к коралю, Иден вглядывалась в неясные очертания животных. Когда стук копыт прекратился, Иден услышала шаги и наконец разглядела фигуру, направлявшуюся в сторону лагеря.
— Кто это, Кассий, — пробормотала она, обращаясь к собаке, — Винс или Киннкэйд?
Собака в ответ заскулила, и Иден двинулась наперерез фигуре. Подойдя поближе, она узнала походку Винса, и ее охватило глубочайшее разочарование. Только сейчас Иден поняла, как ей хотелось увидеть Киннкэйда.
