Искатель, 1978 № 05 | страница 12
В рабочем отсеке в динамиках громкой связи послышался диалог между Карпенко и Калантаровым.
— Руку давай!
— Солнце слепит. Чуточку развернись.
— Порядок.
Калантаров неуклюже вскарабкался на борт «такси» и уселся на заднем сиденье.
Через несколько минут они уже стояли в рабочем отсеке. Карпенко молча стал раздеваться.
— А-а-а! — женским голосом вдруг закричал Василий. Правая рука инженера что-то энергично вытаскивала из-за пазухи скафандра.
— Машка!
В руках у Карпенко, попискивая, барахталась толстая мышь.
— Норку ей захотелось сделать в космосе, — рассмеялся Акопян, — вот она и надела скафандр Василия. Правда, он оказался несколько великоват…
— С Машкой разобрались, а как насчет утечки?
— Иней на перископе, Виктор Сергеевич.
Скинув скафандр, Жора стремительно протопал по винтовой лестнице к себе в каюту и уже через минуту спустился вниз с помазком и чашкой для бритья, наполненной мыльной пеной. Из всей команды только Жора брился по старинке опасной бритвой.
— Сурен, спустись со мной в трюм, посвети, — попросил Жора.
В трюм спустились все. Калантаров полез под потолок, мазнул кисточкой около выхода перископа. Пена тотчас всосалась в едва заметное кольцевое отверстие.
— Вот! Манжета косо встала. Оттого и утечка! Давно я присматривался к этому перископу. Не нравился он мне что-то.
После замены неисправной манжеты на трубе перископа стрелки на приборах вернулись в нормальное положение.
…Завтрак начался с опозданием на два часа. Особо отличившимся в это утро Василию Карпенко и Георгию Калантарову Марина собственноручно приготовила два яйца всмятку, снесенных прошлой ночью курами в виварии. Разыгралось возмущение, Сурен Акопян заявил:
— Я протестую! Все лавры сегодняшнего утра принадлежат Машке! Эта мышь первая в истории космических полетов самостоятельно облачилась в скафандр. Если бы Василий и Жора вели себя по-товарищески и не помешали ей, Машка сама вышла бы в открытый космос и прекрасно справилась бы с починкой перископа!
Сто десятые сутки полета.
Как бы хорошо ни был подготовлен космонавт, невесомость в первые дни космического полета обрушивается на него со страшной силой чужеродной стихии. Но к чему только не может привыкнуть человек! Привыкает он и к невесомости. Все меньше и меньше усилия тратит он на движения, на операции по управлению кораблем, на эксперименты. Любимая работа спорится, идет увереннее, быстрее.
К четвертому месяцу полета по отсекам космического корабля замаячил опасный призрак «дефицита занятости».