— Что можно сделать с этим ужасным союзом? Помимо постоянной борьбы.
— Умрешь в сражении, и демон оставит твою душу.
Она сгримасничала.
— По-моему у нас небольшой выбор.
— Только пойми, что для фералиса выбора вообще нет. И пойми, что убивая их, ты не только получаешь удовольствие, но и спасаешь мир и свою душу.
Она покачала головой.
— Никто даже не заметил. А ведь там так много домов. Если кто-то и посмотрел вниз с окна, то увидел несколько бомжей. Или какая-нибудь пара выгуливала плохую собаку. — От ее недоверчивого гнева он улыбнулся и обжег ее своей белоснежной улыбкой.
— Очень плохую собаку. Люди видят то, что им хочется видеть. А про серую шляпу легко забыть.
Она должна была признать, что возможно весь этот ужас правда. Все-таки это чудовище пускало на нее слюни. А преднамеренное закрытие глаз на происходящее только будет хуже для нее.
Она отвернулась от стены.
— Я хочу жить.
— Мне говорили, что это хороший первый шаг.
— А следующий?
— Слушать меня.
Она пыталась держать свое выражение нечитабельным, но он все равно все понял.
— Почему для тебя так трудно слушать меня?
Она посмотрела на него.
— Ты просишь это делать с очень большим высокомерием.
— Даже когда мы целовались, ты уже не под моими губами.
— Извини меня, — бормотала она. Это было тем, о чем она не хотела говорить. Почему она цеплялась за него в переулке, как будто он был ее последним шансом? И ей было жаль, что ответом была не только жажда.
— Это было помешательство, так как я не целовался…
— Начиная с 1950х, очевидно.
Он покачал головой.
— Дольше чем я думал.
— Вероятно, не хочется подчиняться дерьму.
— О, мне нравится.
Даже через всю комнату она чувствовала пристальный взгляд, направленный на ее губы. Поддавшись внезапному порыву, она облизнула их. Могла ли она обвинить демона в этом?
Он закрыл глаза.
— Ты не можешь покинуть этого места, даже убив меня, здесь все находиться под охраной.
Она напряглась.
— Ты говоришь, так как будто я монстр.
Он покачал головой.
— Я видел монстров, которые питаются смертью. Я не думаю, что ты один из них.
— Не думаешь? — она злобно засмеялась.
— Нельзя быть уверенным. Но это объясняет тем, что нельзя найти ответов на многие вопросы.
Она пошла к кухне вымыла чашку, вытерла руки о бумажное полотенце, и наконец, повернулась, чтобы встать перед ним.
— Почему ты так стараешься убедить меня? Становление из-за этого будет легче?
Он не двигался.
— Нет. Но тот, кто прибывает, не сможет причинить больше зла.
