— Изучить? — Арчер приподнял бровь. — Ты можешь сохранить преступное намерение в тайне? Позволить ему захватить ее душу, для эксперимента и изучения? Если бы я только знал, что ангел-хранитель может иметь пятна на своей душе.
— Мы нуждаемся в информации, любой информации в нашей борьбе, — Нил прошел вдоль балкона. Несмотря на волнение, он остановился осторожно прямо перед ним. — Я знаю, что ты чувствуешь, даже сейчас. Возможно, ты не видишь все стороны, — он протянул руку к Арчеру, его выражение лица пересекли черные линии, портящие его глаза. — Зло побеждает.
Арчер отошел.
— Как и всегда.
— Намного хуже, — сказал Нил. — Наши полномочия ограничены, но в последнее время даже при малейших промахах нас обливают дерьмом. Я клянусь, что в другую ночь я сразу же иссушил бы преступное намерение. На прошлой неделе один неудачник пытался утопить бедного голубя в озере. Среди белого дня. Старая леди сказала ему оставить «бедную птичку» в покое. Черт, она чуть не стала следующей.
— Ты хочешь, что бы я ежедневно присылал тебе отчеты о своих просчетах? — спросил Арчер в гневе. — Не то чтобы количество злобы и преступные намерения имели большую разницу. У нас и так полно работы.
Нил прошел рукой по волосам.
— Я помню все, что ты сделал. И, действительно, ты не раз мог погибнуть за свое дело. Ты должен запомнить, что сейчас мы не будем ничего делать.
— Да, я мог умереть, ради своей работы, или хуже того могли погибнуть твои люди, и черт, да мы ничего не будем делать. Ты думаешь, работая с ней, что-то будет по-другому? — Арчер представил гибкие изъеденные горем чувства Серы, которые так сладки для демона
Плохо было, когда демон использовал тараканов. Демонические изменения, искривленные и мутированные — обычный хитин в боевой готовности панциря, который спокойно противостоит ножам и пулям. Он ненавидел то, что младший демон приобрел крылья.
— Ты думаешь, женщина не сможет бороться вместе с нами? Это беспрецедентно, я знаю, но Букмекер уже собрал досье на Серу Литтледжохн, а она не мокрая курица, не тепличная роза, — Нил посмотрел на него. — Или это какая-то неуместная южная джентельментность, о которой я еще не знаю? Черт возьми, Феррис, мы в состоянии войны.
— Говорят, что честь всегда становиться первой жертвой. Я не идиот, Лиам, — он выставил руку, что бы показать, что он не пропустил и оценил отношение к себе. — И Я не наивен. И ТЫ тоже, обычно. Ты знаешь, у нее нет шанса.
— Но ты дал ей один, так или иначе.
