— Но я полагаю, что они у нас были.
Марти нахмурилась.
— Ты полагаешь?
— Ну, что ж, это совсем не предположение. У нас была проблема.
— Пинакль! — объявила Марти, забирая очередную взятку. — И какая это была проблема?
— Женщина.
Марти была поражена. Даже настоящие сестры не могли быть ближе, чем они со Сьюзен. Хотя у них обеих было слишком много чувства собственного достоинства для того, чтобы поверять друг дружке интимные подробности своей половой жизни, но они никогда не имели между собой серьезных секретов. И все же она ни разу не слышала от подруги о какой-нибудь женщине.
— Этот подонок обманывал тебя? — спросила Марти.
— После внезапного открытия такого рода чувствуешь себя настолько уязвимой. — Сьюзен произнесла эту фразу без всякой эмоциональной окраски, будто цитировала учебник по психологии. — И вот это и явилось причиной агорафобии.
— Ты никогда даже не намекала на это.
Сьюзен пожала плечами.
— Наверно, мне было слишком стыдно.
— Стыдно? Но чего было тебе стыдиться?
— О, я не знаю… — На лице Сьюзен появилось озадаченное выражение. — Но почему я должна была стыдиться этого? — продолжила она после недолгой паузы.
Марти, к ее несказанному удивлению, показалось, что Сьюзен задумалась надо всем этим впервые, только что, прямо здесь.
— Ну… Я думаю… Может быть, потому… Потому, что была нехороша, недостаточно хороша для него в постели.
Марти вытаращила на нее глаза.
— С кем это я говорю? Суз, ты прекрасна, ты эротична, у тебя здоровые сексуальные инстинкты…
— А может быть, я была при этом для него недостаточно эмоциональна, недостаточно доброжелательно относилась к нему?
— Я не верю своим ушам! — возмутилась Марти, отложив карты, не добирая оставшиеся взятки.
— Я же не идеальна, Марти. Далеко не идеальна. — Горе, тихое, но тяжкое и серое, как свинец, перехватило ей горло, и голос прозвучал тонко и сдавленно. Она опустила глаза, словно в замешательстве. — Так или иначе, но у меня с ним вышла какая-то большая промашка.
Ее сокрушенное раскаяние показалось Марти совершенно неуместным, а слова просто возмутили.
— Ты отдаешь ему все — свое тело, свои мысли, свое сердце, свою жизнь, — отдаешь все это без остатка, в присущем Сьюзен Джэггер страстном стиле — все или ничего. И после этого он обманывает тебя, а ты обвиняешь себя?
Сьюзен, нахмурившись, крутила в тонких руках пустую пивную бутылку, разглядывая ее со всех сторон, словно это был талисман, который мог бы, если его вертеть достаточно долго, позволить высказать и понять все до конца.
