Джош Ариман был потрясающе удачливым сценаристом, режиссером и продюсером — настоящим универсалом, — творившим как простенькие любовные истории, так и патриотические повествования о мужестве, проявленном под огнем врага. Несмотря на то что все эти фильмы были очень разными, в них имелось одно общее качество: они исторгали потоки слез из глаз зрителей всего мира. Некоторые критики — хотя ни в коем случае не все — называли их сентиментальной чепухой, но публика стекалась в кинотеатры и приносила деньги, а папа до своей безвременной кончины в пятьдесят один год получил два «Оскара» — один за режиссуру, а второй за сценарий.
Его фильмы были золотой жилой для кассы, поскольку чувство в них было искренним. Несмотря на то что папа в необходимых количествах обладал и жестокостью и двуличностью, без которых преуспеть в Голливуде было просто невозможно, он также обладал чувствительной душой и настолько чутким сердцем, что был одним из первых плакальщиков своего времени. Он плакал на похоронах, причем даже в тех случаях, когда покойный был из тех, о чьей смерти он часто и пылко молился.
Он, ничего не стыдясь, плакал на свадьбах, празднованиях различных годовщин, бракоразводных процессах, бар-мицвах, днях рождения, политических собраниях, петушиных боях, в День благодарения и в Рождество, в Новый год, Четвертого июля, в День Труда[38] и — особенно горько — в день годовщины смерти его матери, если, конечно, вообще вспоминал о нем.
Этот человек знал все тайны слез. Каким образом равно выжимать их из милых бабушек и рэкетиров. Как растрогать ими красивых женщин. Как использовать их для того, чтобы самому очиститься от печали, боли, разочарования, напряжения. Даже его моменты радости становились сильнее, острее и изящнее благодаря приправе из слез.
Имеющий превосходное медицинское образование, доктор точно знал, где изготавливаются слезы, где они хранятся и как распределяются по человеческому телу. Тем не менее он рассчитывал что-то узнать, препарировав слезный аппарат своего отца.
Но в этом ему пришлось разочароваться. После того как доктор удалил веки папы и аккуратно извлек глаза, он обнаружил слезные железы именно там, где им и следовало быть: в глазницах, немного выше и сбоку от глазных яблок. Железы имели совершенно нормальный размер, форму и устройство. Верхние и нижние слезные протоки обоих глаз также не были ничем замечательны. Каждый слезный мешочек — они помешались в желобках слезной кости, были прикрыты связками, и их оказалось трудновато извлечь неповрежденными — имел в длину тринадцать миллиметров, что было средним размером для взрослого человека.
