Серега обернулся к нам, показал «о-кей», перехватил чумазого собакина поудобнее. Тот тоненько заныл и вдруг лизнул Серегу в подбородок. Его все выдвиженцы любят. И доверяют беспредельно, с первого взгляда.
Не знаю уж, кто первым назвал оборотней-аниморфов этим совдеповским словечком, но прижилось. Подозреваю, что оно пошло от шуточки пана Станислава Леца: «Черти делятся на падших ангелов и на выдвиженцев из людей». Аналогичным образом, не каждый оборотень рождается человеком и со временем обретает способность превращаться в кого-то иного. Бывает и по-другому. Скажем, потерялся котенок или щенок. А чаще — не потерялся, а выкинули. За мокрое пятно на ковре, за погрызенные тапки и за просто так, чтобы не нервировал. Большинство погибает. Кого-то подбирают другие хозяева. А некоторые, единицы из сотен тысяч, убегают от своей собачьей или кошачьей смерти в чужой Облик. Редчайшая способность, может быть, еще более редкая, чем у людей, а может, просто менее изученная. Как-никак, в поле нашего зрения попадают только те из них, кто выбирает человеческий Облик. И то не все.
Иногда мне кажется, что я их понимаю. Самый сильный инстинкт у любого звериного ребенка: подражай родителям, делай как старший, и выживешь. Натурально, детеныши хищных млекопитающих, усыновленные людьми, у последнего края оборачиваются людьми же. Толстолапый щенок или тощий ушастый котенок становится молчаливым подростком с сумасшедшими глазами. Нет, они не бегают голыми, они очень быстро добывают себе одежду (добрым гражданам лучше не знать, каким образом). Они даже не немые — они и прежде хорошо понимали человеческую речь, а говорить начинают через день-другой после первой смены Облика. Обыкновенные грязные недокормленные дети со странностями в поведении — чешутся задней ногой; бегают легкой экономной рысью, а не очертя голову, как обычные мальчишки; подолгу и очень внимательно наблюдают за вами исподтишка, но не любят смотреть в глаза. Словом, ничего такого, что резко отличало бы их от настоящих человеческих детенышей — тех, которые точно так же потерялись или были выкинуты…
Москва, как всем известно, слезам не верит, а оборотни менее других москвичей склонны к благотворительности: у каждого своих проблем выше крыши. Но о выдвиженцах мы заботимся по мере сил и сверх меры. Как-никак, не чужие друг другу. Родные и по магической стихии, в которой существуем, и по московской прописке… ну и вообще — стыдно бросать без помощи детей, животных и гениальных спонтанных магов. Как ни странно, из выдвиженцев иной раз получаются отличные люди. Впрочем, если подумать, ничего странного в этом нет.
