Русская профессиональная драка | страница 26

Итак, попытаемся восстановить тактические построения русского кулачного боя. Разумеется, что самой разнообразной тактической схемой обладала сцеплялка-свалка, ведь противники окружали бойцов со всех сторон; техническая схема сцеплялки органично вплеталась в тактические построения, что делало этот вид наиболее ценным в прикладном плане.

Следующее место по сложности тактических действий отдельного бойца занимает бой один на один. Однако это было уже единоборство, которое помогает продемонстрировать личные достоинства каждого из бойцов и чистоту стиля, хотя, задача здесь была уже другой по сравнению со сцеплялкой; поэтому в единоборстве с успехом можно было применять стойку стеношного боя практически без изменений. Тактика стенки, в свою очередь, подчиняла технику задаче группового боя. На селе держались плотного строя, в городе старались драться в одну или в две шеренги. Бойцы становились в наиболее выгодном для своей команды порядке. Вперед выступали единым строем, не допуская разрывов. Всегда старались приходить на выручку соседям, для этой цели иногда выделяли резервы, призванные вступать в бой в решающий момент.

Уместным будет напомнить, что за несоблюдение правил строго карали — в первую очередь свои. Однако были и выдающиеся бойцы, способные противостоять в одиночку или вдвоем — втроем целой стенке, или толпе. Совершенно естественно, что и в сцеплялке, и в бою один на один эти богатыри тоже всегда оказывались одними из первых. Такими, например, были братья Орловы. О самом сильном из братьев — Алексее, говорили, что почти никто "не мог перемочь его ни в борьбе, ни в кулачной сшибке". Да, не удивляйтесь, это те самые три брата Орловы, которым мы обязаны воцарением на престол Екатерины II. По завершении анализа русского кулачного боя хотелось бы для наглядности привести схему, отражающую русскую традицию (См. рис. 2).

Как видно из схемы, практически каждый из видов кулачного боя органично вплетается в собственно драку. Получается как бы круговорот тактико-технических построений, которые взаимосвязаны между собой и объединяются в стихийном явлении, зовущемся дракой.

Уникальность российской действительности состоит в том, что драка долгое время являлась способом разрешения спорных вопросов, когда судьи, например, не знали, кому из тяжущихся отдать предпочтение. Я говорю о судных поединках.

Рис. 2

"Иностранцы XVII века, описывая московское судопроизводство, умалчивают об одном судебном доказательстве, именно — о поле; у иностранцев XVI века находим об этом несколько любопытных известий. Когда дело не уяснялось допросом, и обе стороны представляли равносильные доказательства, ответчик или истец говорил: "поручаю себя правде божьей и прошу поля". Тяжущиеся могли выходить на поединок со всяким оружием, кроме пищали и лука. Бились пешие, бой открывался копьем, потом принимались за другое оружие. Оба противника имели по несколько друзей и доброжелателей, которые, стоя у поля, смотрели за боем, но без оружия, кроме разве кольев, обожженных с одного конца. Если друзья одного из бьющихся замечали, что его противник бьется не как следует, а с обманом, тотчас прибегали к своему на помощь; за ними вмешивались в дело сторонники другого поединщика, и с обеих сторон начиналась драка, приятно занимавшая зрителей, по замечанию Герберштейна: обе стороны дрались чем и как ни попало за волосы, кулаками, кольями и проч. Досудившиеся до поля могли вместо себя выставлять драться наемных бойцов;