— Вечно бесится, когда ее вытаскивают из постели, — хмыкнул Себастьян, пока отказываясь признавать Буна. — Мэл, видно, нужен еще бокал.
— Уже готов. — Мэл с улыбкой шагнула к Буну и шепнула: — Неужто вы их не отлупите?
— Что ж, — кивнул тот и вздохнул. Похоже, намеченные на день планы нуждаются в корректировке. — Пирог хоть привезли?
Моргана с радостным смехом кивнула на; большую кондитерскую коробку.
— Дай нож Ане, Нэш, пускай отрежет первый кусок. По-моему, не стоит тратить свечки. Думаю, ее желание уже исполнилось.
Ана слишком любила родню, чтобы долго сердиться или смущаться. А еще она была слишком счастлива с Буном и не желала ворчать и склочничать. День ото дня они медленно и осторожно укрепляли взаимную связь.
Но, доверившись ему душой и телом, тайну свою она доверить ему пока не могла.
Чувства Буна к ней углублялись, вызревая в любовь, которой он уже не ожидал. Оставалось сделать последний шаг, который соединит их жизни.
И все-таки в центре внимания Буна был ребенок. Нельзя ранить дочку ради удовлетворения своих потребностей. А потому можно лишь улучить украдкой несколько часов среди белого дня или дождливым утром.
По ночам Ана лежала одна и гадала, долго ли продлится волшебная интерлюдия. Они с Буном каждый по-своему готовились к приближавшемуся Хеллоуину. Ана нервничала при мысли о встрече любимого в праздники со всей семьей, чувствуя себя девчонкой перед первым свиданием.
В полдень тридцать первого она уже была у Морганы, помогала кузине на последнем месяце беременности готовиться к пиру.
— Я бы Нэша заставила, — возразила Моргана, растирая нывшую поясницу и усаживаясь за кухонный стол месить тесто для плетенки.
— Зачем заставлять, когда он охотно сделает все, о чем ты попросишь? — Ана нарезала кубиками баранину для традиционной ирландской похлебки. — Хотя сейчас с большим удовольствием подготавливает спецэффекты.
— Истинный дилетант, считающий себя способным превзойти профессионалов. — Моргана сморщилась, застонала, мгновенно привлекая внимание Аны.
— Что, милая?
— Нет… не схватки, хотя чертовски хотелось бы. Теперь я все время испытываю адские неудобства. — Слыша собственный жалобный голос, она опять скривилась. — Ненавижу нытиков.
— Можешь ныть сколько хочешь. Тут, кроме нас с тобой, никого нет. — Ана плеснула в чашку какую-то жидкость. — Вот, выпей.
— И так уже плыву… как ладья Клеопатры. Такая же огромная, Бог свидетель. — Однако она выпила, прикоснувшись к кристаллу на шее.
