— Очень жалко, что я не даю тебе спать. Он вздернул бровь.
— Действительно жалко? Ана не сдержала улыбку.
— Стараюсь почувствовать сожаление. Трудно не обольщаться признанием, что ты не спишь, думая обо мне. И трудно угадать, что делать. — Она отвернулась, выключила конфорку. — Я сама слегка беспокоюсь. — Ладони легли на плечи, глаза закрылись.
— Займись со мной любовью. — Губы коснулись шеи. — Я не сделаю тебе больно.
Сознательно не сделает, нет, знала Ана. Со своей добротой никогда боли не причинит. Но не причинят ли они боль друг другу, если она получит от него желаемое, жизненно необходимое, не открыв свою сущность?
— Для меня это очень серьезный шаг, Бун.
— Для меня тоже. — Он осторожно повернул ее лицом к себе. — После смерти Элис для меня никого больше не существовало. Лишь за последнюю пару лет одна-другая женщина, исключительно для того, чтобы заполнить физическую пустоту. Ни с одной не хотелось проводить время, быть с ней, разговаривать. Ты мне дорога. — Он медленно приблизил губы. — Не пойму, как увлекся так сильно, так быстро, только это действительно правда. Надеюсь, ты мне веришь.
Даже не установив подлинной связи, Ана не могла не почувствовать правдивости этих слов. И это почему-то осложнило дело.
— Верю.
— Я об этом думаю. Воображаю, лежа без сна. Времени много. — Он невольно поправил заколку в ее волосах. — А в тот вечер тебя отловил, может быть, испугал…
— Нет. — Она пожала плечами, отвернулась, слила отвар в бутылочку с уже наклеенной этикеткой. — По правде сказать, немного испугал.
— Если бы я знал, что ты… Если бы догадался, что ты никогда…
Ана со вздохом заткнула горлышко пробкой.
— Я сама предпочла хранить девственность, Бун, и это не доставляет мне никаких неприятностей.
— Да я не о том… — Он с шипением выдохнул воздух. — Очень сильно старался осмыслить.
Она взяла другую воронку, наполнила другой пузырек.
— Ты нервничаешь.
Бун с некоторой досадой следил, как Ана твердой рукой закупоривает пузырек.
— По-моему, точнее сказать, перепуган. Был с тобой груб, а это недопустимо. По многим причинам. Твоя неопытность только одна из них.
— Ты вовсе не был груб. — Она продолжала работу, скрывая нервозность, хоть нервы трепетали не меньше, чем у него. Сосредоточившись на деле, можно прикинуться уверенной и спокойной. — Ты страстный мужчина. Тут не за что извиняться.
— Извиняюсь за то, что к тебе приставал. И за то, что явился сегодня с полным намерением все легко уладить.
