Словно в ответ на ее мысли, Раф сказал:
— Да, amada, знаю, ты дорогого стоишь.
— А как же огнеокая брюнетка, которую ты заказал?
— Ах, это. — Раф намеренно опустил дымчато-серые глаза.
— Да, это.
— Не узнаешь? — Он смерил Эллу насмешливым взглядом. Пульс ее участился. — Я описал тебя.
— Интеллектуалка с пудовыми плечами, по-собачьи… Я?! — растерялась она.
— К сожалению, да, — усмехнулся Раф. — Но в своем благородстве я закрою глаза на эти явные недостатки.
Неверие с надеждой по очереди атаковали Эллу.
— Разыгрываешь?
— Нисколько. Тебе нужен муж, мне — жена. Почему бы не пойти навстречу друг другу?
Элле показалось, что она очутилась на краю пропасти. Поверить Рафу — все равно что шагнуть вниз; ошибиться — все равно что почувствовать на себе спасительные руки и, выскользнув из них, полететь дальше, зная: ничто не остановит свободного падения, ничто не отвратит удара о каменную твердь.
Элла совсем смешалась. Никогда она не чувствовала себя такой уязвимой.
— Ты… ты…
— Да, делаю тебе предложение. — Мягкий, обволакивающий тон усиливал магию его слов. — Выходи за меня, Элла. Согласись, мы оба этого хотим. Не один год. Сколько можно смотреть друг на друга, прикасаться и сходить с ума от неудовлетворенности?
Элла тряхнула головой. Нет. Никогда. Опять все сначала, когда, можно сказать, все раны затянулись.
— Ты не любишь… не можешь любить меня. Ты забыл…
— Я забыл?! — Рафа обуяла ярость, ярость человека, жаждущего отмщения. С видимым усилием он прогнал — надолго ли? — приближающийся шторм гнева. — То, что было между нами, — уже история. Забудь об этом, Элла, и ответь: ты хочешь выйти сегодня замуж?
— Я подумывала об этом.
— Ты выдала себя, — взвился он. — Можешь не отнекиваться. Ты готовилась к этому, да?
— Ладно, да!
Миллион чувств сменились на лице Рафа так быстро, что Элла не успела уловить их значение.
— Что толкает тебя так беспечно играть жизнью?
Элла моментально возненавидела его за то, что он поставил ее перед лицом правды, заставил посмотреть на себя со стороны и признать: отчаяние, страх одиночества — вот что толкает ее. Но она никогда не признает этого перед ним.
— Я рассчитывала влюбиться и выйти в эту ночь замуж, — уклончиво ответила Элла, — так же, как родители. Как сотни других людей, которые встретились на «Золушкином балу». Что же тут беспечного?
Его пальцы исполнили восхитительный вальс на ее обнаженном плече.
— Это тебе не грозит, mi alma, — был вкрадчивый ответ.
— Почему? — всполошилась Элла.
