Негодование захлестнуло Эллу, и она попыталась избавиться от искусно сплетенных им чар. Что он себе воображает? Что у нее нет чувств? Сначала не выпускает из цепких объятий, каждым взглядом, словом, прикосновением сводит на нет ее и без того хрупкую защиту, лишает способности разумно рассуждать, а потом, сил не жалеючи, хладнокровно расписывает женщину своей мечты! Женщину, которую она должна найти!
— С огоньком? — сухо переспросила она. — И что же мне делать: заглядывать в лица всех женщин в поисках огненных глаз?
— Блесни талантом, — скривился Раф. Элла перевела дух. Зачем она связывается с ним? Знает же: спорить с ним — бесполезно.
— Вот эта?.. Как, достаточно страстные глаза? Или та?
Раф еще крепче обнял ее, прижавшись сильным и твердым телом к ее нежному и мягкому.
— Что, я слишком притязателен? Еще у нее должен быть хороший вкус, отзывчивый характер. Можно с острым язычком. Но участливая к людям.
— Ты — о женщине! — с сомнением спросила Элла. — Зачем тебе жена, Раф, заведи собаку.
На этот раз колкость достигла цели.
— Мне не нравится твое отношение, — его голос заскрежетал наждаком по металлу. — Хочешь найти мужа этим вечером?
— Предположим. — После их встречи Элла уже не знала, чего она хотела.
— Пока у меня не будет жены, считай, твои руки связаны. А теперь за работу.
Элла стиснула зубы. Послать бы его к черту, если б не предостережение: начни она увиливать, он сумеет ее вразумить. Еще есть время найти жениха, успокаивала она себя. Правда, не так много. Сдать Рафу с рук на руки его идеал, и можно с легким сердцем пускаться на поиски. Элла закусила губу.
— Ты прав. К делу. Что еще должно быть в твоей избраннице?
— Еще… ум и сила.
— Словом, искать бугрящегося мускулами гения в юбке, преданно любящего, как собака? — Элла простодушно улыбнулась. — Верно?
— Amada, так мы ни к чему не придем. — Укоризненный взгляд Рафа проникал в самую душу. — Где твоя вера в «Золушкин бал»? Или ты больше не веришь?
— Почему не верю?! — Как он попал в самую точку! Лишь бы не докопался до истины, молила Элла, как близка она к тому, чтобы отказаться от всего, не догадался, что сегодня в последний раз она вверяется волшебному могуществу судьбы. — Я верю, — твердила она, как если б слова, произнесенные вслух, приобретали особую весомость, — верю.
Его глаза сузились, и он согласно кивнул.
— Хорошо. — Его рука скользнула к виску Эллы, запуталась в пушистых завитках. — Так о чем это мы?
От его прикосновения Элле стало трудно дышать.
