«Может быть, — думал он всякий раз, стоило пройти ему мимо такого озелененного балкона, — есть смысл повесить наконец объявление насчет обмена? Вряд ли найдутся дураки, добровольно лишающие себя балкона… Но почему не повесить объявление, а вдруг клюнет?!. Там можно поставить стол и пить чай. Туда можно провести электричество. Там имеешь прохладу в полдень и святую необходимость поливать к вечеру растения. И конечно же там нужна брезентовая раскладушка!..»
Ася выскочила из троллейбуса и наткнулась на отца.
— Как ты думаешь, реальная мысль — поменять нашу комнату на меньшую, но с балконом?
— Обженю Шурку — и съедемся. Ты ведь хочешь жить с нами? — разговоры об обмене периодически повторялись.
— Когда еще это будет!
— Боюсь, что раньше, чем нам кажется, — сказала она и подумала: «Пускай рожают, так все просто!»
Они пошли к аптеке. На той стороне улицы он сказал:
— Приехал-таки мой друг из Америки, я не шутил!
— Ну да?!
«Надо обженить дурачье, пусть рожают!..» — снова сказала она себе.
— Мама нафаршировала щуку, так что вечером вы у нас. Купи коньяк и бутылку сухого.
«Сказать или не сказать?» — гадала Ася про себя.
— Посмотри, какие балконы! Нет, я желаю балкон!
— У меня тоже есть новость, — возле аптеки не выдержала она. — Расскажу — умрешь!
— Ну?
Ася в самом деле уже видела в Шуркиной женитьбе одно веселое — и себя бабушкой, и отца прадедом, и мать прабабкой, и солнечную глупость юных супругов. Одно было плохо — Шурка только что перестал получать от Васяси алименты, как раз пригодились бы.
— Может, вечером? Мне пора в аптеку, уже двенадцать…
— Вечером! Тебе вечером не о чем будет говорить? — Саул Исаакович боялся упустить что-то важное в ее жизни. — Ну, в трех словах! Что мне, умолять тебя?
И она рассказала.
Саул Исаакович присвистнул:
— Уже? Наша кровь.
Он сразу почувствовал себя не последним участником события.
— Черт их знает, папа, что с ними делать! Шурка брюки себе не может погладить!
— Сопляк! — сказал Саул Исаакович.
— И еще не известно, будет ли у него в этом семестре стипендия!
— Смотри ты, Шурка у нас стал мужчиной!..
— Какой мужчина, какой мужчина, папа?! Где ты видишь мужчину? Он целый день на пляже! Он целый день играет в волейбол!
Она убежала в аптеку. И теперь Саул Исаакович в третий раз проходил по кварталу с симпатичными его сердцу балконами.
— Ай, Шурка! Ай, виртуоз!.. Только вчера, кажется, водил его в зоосад…
Оглушенный новостью, Саул Исаакович не заметил сам, как приблизился к филармонии, а приблизившись, не заметил, как поднялся наверх по ступеням, сначала на десяток, отдохнул, потом пошел и пошел. Наконец под самым куполом схватился за выступ дубовой двери.
