Он провел рукой по лбу, как будто отгоняя тягостные мысли.
— Дорогой брат мой! — тихонько сказал Мержи, пожимая ему руку. Жорж ответил ему на пожатие, и оба поспешили присоединиться к своим товарищам, опередившим их на несколько шагов.
Проходя мимо Лувра, из которого выходило множество богато одетых лиц, капитан и его друзья почти со всеми знатными господами, которые им встречались, обменивались поклонами или поцелуями.
В то же время они представляли им молодого Мержи, который, таким образом, в одну минуту познакомился с бесконечным количеством знаменитых людей своей эпохи. В то же время он узнавал их прозвища (тогда каждый выдающийся человек имел свою кличку), равно как и скандальные слухи, распускавшиеся про них.
— Видите, — говорили ему, — этого советника, такого бледного и желтого. Это мессер Petrus de finibus>{39}, по-французски — Пьер Сегье>{40}, который во всех делах, что он предпринимает, ведет себя так ловко, что достигает желанного конца. Вот капитанчик Егоза, Торе де Монморанси>{41}; вот Бутылочный архиепископ, который довольно прямо сидит на своем муле, пока не пообедал. Вот один из героев вашей партии, храбрый граф де Ларошфуко, прозванный капустным истребителем. В последнюю войну он из аркебуз обстрелял несчастный капустный огород, приняв его сослепу за ландскнехтов.
Менее чем в четверть часа он узнал имена любовников почти всех придворных дам и количество дуэлей, возникших из-за их красоты. Он увидел, что репутация дамы находилась в зависимости от числа смертей, причиненных ею; так, г-жа де Куртавель, любовник которой уложил на месте двух соперников, пользовалась куда большей славой, чем бедная графиня де Померанд, послужившая поводом к единственной маленькой дуэли, окончившейся легкой раной.
Внимание Мержи привлекла женщина статного роста, ехавшая в сопровождении двух лакеев на белом муле, которого вел конюх. Платье ее было по новейшей моде и все топорщилось от множества шитья. Насколько можно было судить, она была красива. Известно, что в ту эпоху дамы выходили обязательно с маской на лице, — у нее была черная бархатная маска; судя по тому, что было видно в отверстия для глаз, можно было заключить или, вернее, предположить, что кожа у нее должна быть ослепительной белизны и глаза темно-синие.
Проезжая мимо молодых людей, она задержала шаг своего мула; казалось даже, что она с некоторым вниманием посмотрела на Мержи, лицо которого было ей незнакомо. При ее проезде люди видели, как перья всех шляп касались земли, а она грациозно наклоняла голову в ответ на многочисленные приветствия, которые слал ей строй поклонников, сквозь который она следовала. Когда она уже удалялась, легкий порыв ветра приподнял подол ее длинного шелкового платья, и как молния блеснула маленькая туфелька из белого бархата и полоска розового шелкового чулка.
