и тем самым привести в движение новые последствия как в добром, так и в злом. Люди, которые по судьбе имеют отношение друг к другу, встречаются не только после смерти, но и в следующих земных жизнях, в меру созданных предпосылок. Они не теряют друг друга из-за того, что в следующей жизни каждый из них становится «другим человеком». «Я» остается тем же самым. Нужно только уяснить себе, что оно живет на более глубинном уровне, чем все то, что составляет оболочки человека. Эти оболочки, конечно, не лишены значения. Ведь небезразлично, к какой расе я принадлежу, к какой нации, семье и классу, женщина я или мужчина. В древности, когда «я» осознавало себя еще не столь сильно, все эти параметры имели решающее значение. Но собственно «человеческое» стоит над всеми различиями. Человек в первую очередь является человеком и потому стремится проявить свою «человеческую суть» в жизни — как мужчина или женщина, немец или француз, — используя в качестве инструмента то, что он получил в виде оболочки.
Через перевоплощение человек не лишается и самого себя, в смысле брошенной однажды Вильгельмом, Бушем фразы: «Смогу ли я еще сказать, что это я?» Я ли это еще, когда воплощаюсь другим человеком? Пожалуй, здесь надо бы сначала поставить противоположный вопрос: Я ли это уже? Разве меня не определяют в высокой степени наследственность и среда? Много ли я сделал, чтобы подготовить почву, где моя истинная индивидуальность проявляется со всей четкостью? Чем больше истинное «я» выходит из глубин на поверхность, тем больше человек становится похож на самого себя. Эти силы самоформирования у него сохраняются: чем интенсивнее они работали, тем более похожим на себя будет становиться человек в ходе перевоплощений. Сквозь все различие оболочек больше и больше будет проступать его «вечный лик».
В изложении Рудольфа Штайнера, отдельные воплощения, как правило, разделены многовековыми промежуточными эпохами, хотя и здесь бывают исключения. Но обычно человеку дано долго пребывать в духовном мире. Тем самым представлению о реинкарнации не свойственна та лихорадочная нервозность, какая присуща индийскому понятию, которое предполагает, что уже вскоре после смерти душа человека вновь возвращается в материнское лоно. Нужно время, для того чтобы завершенная земная жизнь была после смерти переработана пред очами вышних существ, перед Ликом Бога, оценена по ее ценности и негодности. Если здесь, на земле, воплощенный человек ощущает жизнь так, будто это
