Тем самым для официального христианского учения была исключена всякая возможность идеи перевоплощения. В католичестве возобладал «креационизм»: в начале каждой отдельной жизни Бог создает для возникающего тела новую душу, каждый раз из ничего. Протестанство больше склоняется к «традиционизму»: душа создается одновременно с телом из ответвления родительской субстанции. Если в смысле «креационизма» душа все же еще обладает отличной от телесности сверхчувственной реальностью, то «традуционизм» предпочитает широко распространенное ныне и принимаемое также многими теологами материалистическое учение о неразделимом единстве души и тела.
Итак, где бы в западноевропейской духовной жизни XVIII, XIX и XX века ни всплывала идея перевоплощения, происходило это вне церковного христианства: она или продолжала традицию античных мистерий, или возникала благодаря освоению духовного мира Индии, или оживала в форме личных догадок и личного жизнеощущения. Эмиль Бок приводит в своей книге «Повторные жизни» [3] поразительное количество цитат. Особенное, отличное от всего прочего, место занимает здесь антропософия Рудольфа Штайнера (1861–1925). Идея перевоплощения у него выступает как результат духовного исследования, основанного на современных возможностях сознания. Антропософское изложение идеи перевоплощения будет дано нами ниже. Церковное богословие отвергает такую трактовку и настойчиво с нею борется. В современном христианстве эта тема принимается всерьез и одобряется именно с точки зрения христианства почти исключительно теологами основанной в 1922 году Общины христиан. Они преисполнены уверенности, что мы поступим в полном соответствии пробившему мировому часу, если воспримем по-новому явление, которое столько столетий игнорировали и отвергали, и снова обратимся к проблеме «христианство и перевоплощение».
Обратимся для начала к вопросу о сущности христианства.
«Христос не учитель, как обыкновенно говорят, Христос не основоположник, Христос — само содержание христианства». Эти слова Шеллинга из 25-й лекции его «Философии Откровения» вправе служить классическим выражением того, что можно назвать самоосмыслением христианства.
В современную эпоху на христианство привыкли смотреть как на одну из великих мировых религий, основоположником которой следует считать если не равви Иисуса из Назарета, то, пожалуй, апостола Павла. Сравнивая учения и ритуалы раннего христианства с религиозным миром его «окружения — позднего иудаизма и поздней античности с ее мистериальными культами, находят различные созвучия, соответствия и аналогии. В связи с кумранскими открытиями встал вопрос: не является ли истинной колыбелью христианства Кумран? «Оригинальность» христианства стала выглядеть проблематичной.
