В таком причастии вечная жизнь познается «уже сейчас», но во всей полноте ее воздействие откроется на Страшном суде.
Страшный суд — буквально «последний день», «eschate hemera». В предвидении конца мира выражение «последний день» совершенно уместно. Оно правильно и точно в буквальном словоупотреблении, поскольку пространство и время в нашем смысле когда-нибудь перестанут существовать. В конце пространственно- временного земного бытия, в которое человек помещен, чтобы стать человеком, но которое как таковое сохранится не вовеки, с необходимостью обнаружится, прошел ли человек через назначенное ему Провидением земное существование так, чтобы вынести из этого «эпизода» — пусть даже по нашим понятиям он продлится очень долго — то, чего он мог достичь лишь в этих особенных условиях бытия: становления «я» в стихии свободы. Результат зримо проявится в теле воскресения, которое человек возьмёт с собой в вечность и в силу которого он также и в духовном царстве вечности сможет быть «совершенно самим собою». Не осуществившееся в конце времен уже не будет достигнуто Никаким иным способом. Последний день есть также день Страшного суда.
В Евангелии от Иоанна, равно и в Иоанновом Апокалипсисе, можно видеть, как в речевых фигурах по — особенному раскрывается власть священных чисел. Так, слова «последний день» звучат в Евангелии от Иоанна точно семь раз. В гл. 6 мы встречаем их четырежды. На празднике поставления кущей эти слова характеризуют седьмой, последний, день этого торжества (Ин. 7:37), но и здесь они тоже имеют эсхатологически — апокалиптическое звучание. Праздничная неделя становится иносказанием, ее «последний день» создает предчувствие грядущего конца мира. Он называется «великим» днем, и в этот день Христос говорит о «реках воды живой», что потекут из чрева верующих в Него, — и это тоже обетование преображенной телесности. В гл. 11, ст. 24, слова «последний день» произносит Марфа у гроба Лазаря. В ее устах они звучат как заученная из катехизиса истина. Но эти ее слова становятся поводом к тому, чтобы Христос мог возвестить эту отдаленную цель как свершившуюся в Его личности «уже сейчас», в тогдашнем зоне: «Я есмь воскресение…» В седьмой и последний раз мы встречаем слова «последний день» в конце описания обращенной вовне деятельности Христа, когда перед началом страстей Христос, как бы оглядываясь назад, произносит своего рода итоговую фразу: «Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: Слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день» (Ин. 12:48).
